Барбара Эрскин - Победить тьму...

Она потрясла головой, а кровь заливала ей глаза. Та женщина, Джейн, умерла. Теперь ей нужно убрать остальных. Две женщины постоянно присутствовали в жизни А-дама и охраняли его от нее. Теперь есть еще третья. Ребенок сына А-дама.

Она медленно шла через сад, лишь отчасти сознавая, насколько плохо держали ее ноги. Было темно, и трава была мокрой. Она тихо брела, прячась за деревьями. Потом преодолела калитку и легкими тихими шагами прошла через вымощенный гравием двор. В углу рядом с «ленд-ровером», которым пользовалась Бет, была припаркована большая блестящая машина. Брид некоторое время рассматривала ее, потом двинулась дальше. Она должна найти девочку и убить ее.

Бет стояла на коленях возле очага в гостиной, держа в руках длинную металлическую вилку для поджаривания хлеба на огне. На тарелке возле нее высилась гора поджаренных кусочков хлеба, который она сама испекла. А Джайлс намазывал на них быстро тающее масло. Они смеялись.

— Я уверена, что этого хватит с лихвой. Мы оба и так не худенькие! — Она откинула тыльной стороной ладони длинные волосы с лица, которое светилось и раскраснелось от огня, и она чувствовала, как струйка пота стекает в ложбинку между грудями.

Джайлс продолжал смотреть на глубокий треугольный вырез ее джемпера, который не скрывал полноту ее груди.

— Ты права. Если мы все это съедим, то у нас не останется никакой энергии, — сказал он и положил нож. Это был крепкий и привлекательный мужчина среднего роста с квадратным лицом, окруженным небрежно причесанными золотистыми волосами. Его кустистые светлые брови и ресницы обрамляли ясные голубые глаза.

— Энергии для чего? — Ее попытка пококетничать была сведена на нет капелькой масла, почему-то оказавшейся на кончике ее носа.

— Для того чтобы пересмотреть фотографии, — твердо сказал он, затем наклонился и взял из ее рук вилку. — Достаточно, дорогуша. — Он подвинулся ближе и лизнул кончик ее носа. — Очень вкусно.

— Джайлс. А как же твоя жена? — Она произнесла это так спокойно, словно заранее знала, что это не имеет никакого значения. Ее мысли были полностью заняты только им.

Он широко улыбнулся.

— Я уже объяснял тебе. Мы с Айдиной живем каждый своей жизнью. Главное для нее — это чтобы я не мешал ей заниматься своими делами в Лондоне. — Он подцепил пальцем верх ее свитера и притянул к себе так, чтобы поцеловать в испачканные маслом губы. — Ты очень вкусная.

— И жирная.

— Ты вовсе не жирная, Бет. Просто пухленькая. А это превосходно. Я никогда не понимал, что мужчины находят в Твигги. Мне нравятся женщины, до которых я могу дотянуться. — Он подтолкнул ее на коврик перед камином и снова поцеловал.

Ледяной сквозняк из-под двери неожиданно расшевелил огонь, который резко рванулся в трубу, и разбросал золу в очаге.

— В чем дело? Я не пойму! — Бет повернулась и посмотрела на огонь. — Может, где-то открылось окно?

— Даже если и так, я не собираюсь идти смотреть. — Джайлс нежно откинул с ее лица волосы и поцеловал каждое веко. — Видимо, начинается буря. От этого здесь кажется еще уютнее. Ну как, будешь есть этот тост? — Он дотянулся до кусочка хлеба и поднес его к ее рту.

Она наклонилась и откусила кусочек.

— Потрясающе.

— Я раскармливаю тебя для собственного удовольствия! — Он откусил от другой стороны тоста.

— Звучит до отвращения по-декадентски. Не говори Лизе. Она современная женщина.

— И просто великолепная. Впрочем, это свойственно вашей семье. Ты можешь быть феминисткой, если хочешь, дорогая, пока это не касается похудения или ношения рабочих брюк из саржи. — Он отстранился от нее и откусил на этот раз довольно приличный кусок тоста. — Просто блаженство.

Бет нахмурилась. Ее внимание неожиданно снова привлек огонь.

— Откуда-то взялся ужасный сквозняк. Наверно, надо пойти и проверить, не открылось ли какое-нибудь окно. Не хотелось бы, чтобы оно сорвалось с петель. Послушай, как шумят деревья за окном. — Она легко вскочила на ноги и улыбнулась ему. — Не съешь все тосты, пока я приду.

Открыв дверь гостиной, Бет заглянула в темный холл. Там было холодно. Она закрыла за собой дверь, защищая тепло в гостиной, а потом медленно пошла в носках по каменным плитам в полной темноте.

В кухне было морозно. Дверь во двор распахнуло ветром, и она качалась туда-сюда и колотилась о стену. Выйдя в мокрую темноту, она некоторое время буквально боролась с дверью, пока ей наконец не удалось закрыть ее и задвинуть на место задвижку. Ее ноги и голова пропитались влагой, но неожиданная тишина на кухне после рева ветра была пугающей.