Лавейл Спенсер - Прощение

И потому он все-таки найдет ей этого распроклятого адвоката! В городе их как собак нерезаных - во всяком случае, более чем достаточно - целых семь штук, если считать по выданным только что лицензиям. И все они в нелегком положении - из-за отсутствия апелляционного суда и необходимых юридических книг и кодексов.

По привычке Ноа протянул руку к крючку в стене - но его черная шляпа не висела там, она осталась, затоптанной в грязь, на улице. Кляня все на свете, он выскочил из дверей и поспешил в ближайшую адвокатскую контору, которая находилась в палатке и которую представлял бородатый, фыркающий носом мужчина по имени Лоренс Чаплин.

Когда Кемпбелл, откинув полог, вошел внутрь, Чаплин был занят прочисткой носа с помощью большого влажного платка. Взглянув на вошедшего, адвокат не мог сдержать вопроса;

- Что произошло с вами, дорогой?

- Попал в уличную потасовку. Женщина, которая ее затеяла, требует адвоката. Вас интересует это дело?

Раньше чем Кемпбелл выговорил все эти слова, шляпа Чаплина оказалась на голове у ее хозяина, и он устремился к выходу из палатки.

Когда они подошли к складу Фарнума, там было полно любопытствующих посетителей, узнавших уже, что в дальнем конце склада заперта в темном помещении арестованная женщина. Одни из них молча здоровались с вошедшими, другие спрашивали:

- Что ты собираешься с ней делать, Ноа?

- Вы пришли защищать ее, Чаплин?..

Не отвечая на вопросы, Кемпбелл и Чаплин прошли по коридору, ведущему в туннель. Кемпбелл открыл дверь. Он ожидал застать свою спутницу в отчаянии и слезах, но вместо этого увидел, что она сидит на стуле, приставленном к бочке, и с деловым видом что-то пишет в блокноте.

Она подняла голову, и снова его неприятно поразило, что в глазах у нее не было ни слезинки. Да, про эту женщину никак не скажешь: слабое, слезливое, перепуганное создание. Ничего похожего! Она спокойно сидела, глядя на вошедших сквозь овальные небольшие стекла очков светлыми глазами и была похожа на учительницу, занятую проверкой школьных работ. Ноги у нее были укрыты грубым одеялом, темные волосы тщательно причесаны... С таким видом можно вполне торчать на возвышении, за учительским столом, перед пятью рядами парт.

Она не спеша закрыла блокнот, положила ручку в футляр, опустила все это на пол рядом с собой. Куда только девалась ее воинственность - теперь она была сама учтивость и корректность.

- Шериф Кемпбелл, - сказала она, снимая очки, - итак, вы пришли...

- Я привел адвоката, о котором вы просили. Это Лоренс Чаплин.

- Мистер Чаплин. - Она поднялась, сложила одеяло, протянула руку адвокату. После этого вновь обратилась к Кемпбеллу: - Как здоровье вашего друга?

- Жив как будто.

Она приложила руку к груди.

- О, спасибо тебе, Господи! Он будет жить?

- Похоже на то.

- Какое облегчение! Я была в таком ужасе от мысли, что могла стать причиной смерти невинного человека. А как вы? Ничего серьезного?

- Ничего такого. Может быть, повреждена барабанная перепонка.

- О Боже! - Губы ее искривились, выражая искреннее сожаление, в то время как она прямо смотрела ему в глаза, один из которых так заплыл, что напоминал горло лягушки, когда в сумерках та принимается за свои лягушачьи песни. После некоторого молчания она добавила: - Я стою перед вами, испытывая угрызения совести, и готова заплатить любой штраф, какой будет наложен.

Как ни странно, Кемпбеллу легче было разговаривать с ней раньше, когда она была в ярости, когда оказывала сопротивление. Теперешнее ее поведение и гладкие слова выбивали почву у него из-под ног. Он неловко переступил с одной ноги на другую и предложил:

- Лучше поговорите с Чаплином, пока у вас есть такая возможность. Я скоро вернусь.

Оставшись наедине с адвокатом, Сара сказала:

- Спасибо, что пришли, мистер Чаплин. Что со мной может быть?

- Пожалуйста, присядьте, мисс Меррит, - отвечал тот. - Сейчас я разъясню вам основу здешних законов. Думаю, это поможет понять ситуацию.

- О, я уже давно сижу, благодарю вас. Если не возражаете, я лучше постою.

- Прекрасно.

Чаплин прочистил нос своим огромным платном и несколько секунд изучал пол в камере Сары.

Ему было лет тридцать пять или около того, костлявый, но с округлыми плечами, с легкими, как у малого ребенка, темными волосами, которые торчали в разные стороны над его теменем, как если бы им не хватало веса для того, чтобы улечься на голову. У него был красноватый нос, слезящиеся глаза, и весь его вид не мог вызвать большого доверия, особенно у человека, благополучие которого находилось под угрозой. Но у него был уверенный голос, что исходил откуда-то из самой глубины существа, напоминая отдаленный грохот падающего дерева и сотрясая песчаные стены пещеры, где они находились.