Роковая ночь

— Какая возвышенная душа у этого юноши! Как жаль, что он так безобразен! Как он должен страдать из-за своего уродства!

Султан спросил меня, отчего я не оставил себе золото. Я отвечал, что не ищу богатства.

И снова я вызвал всеобщее одобрение — на этот раз своим ответом.

На третий день после того, как садовник принял меня к себе на работу, случилось так, что я пришел отдохнуть под розовым кустом и развлекал себя игрой на лютне. Вдруг ко мне подошла почтенная женщина в чадре и сказала:

— Отложи-ка свой инструмент и пойди набери цветов для нашей госпожи Разие. Если ты — помощник садовника, то почему же до сих пор не приготовил ей букета?

Я почтительно поклонился и кивнул в знак согласия, прибавив:

— Я не знал, что дочь султана сюда направляется! И я столь же боюсь не угодить ей своим усердием, сколь боюсь испугать своим безобразием.

— Твоя голова, конечно, слегка не в порядке, — заметила она со смехом, — и поэтому ты боишься людей — ясно! Но у нас все уже наслышаны о твоем уродстве. Можешь прийти — мы будем рады! Ступай за мной: моя госпожа примет тебя милостиво. Но сначала поторопись наполнить свою корзину.

Я побежал к садовнику, набрал полную корзину цветов и последовал за этой почтенной госпожой. Она привела меня в пышно украшенное здание, возведенное в центре сада. В его внутренних покоях на золотом возвышении сидела сама Разие в окружении сорока привлекательных молодых рабынь. Она напоминала солнце, окруженное сорока звездами. Я уставился на девушек в изумлении.

Моя растерянность вызвала общий смех. Я стоял точно громом пораженный и готов был уже потерять рассудок, когда нянюшка царевны сказала, подойдя ко мне ближе:

— Ну что ты стоишь неподвижно, точно истукан! Выступи вперед и поднеси свой букет.

Я подошел к золотому возвышению и поставил корзину с цветами на нижнюю ступень. Потом я простерся ниц. Царевна велела мне встать. Ей хотелось хорошенько меня рассмотреть. Увидев мою макушку, рабыни запричитали, а потом стали смеяться. Разие велела принести лютню.

— Я не сомневаюсь в том, что отец преувеличил твое искусство, — сказала она, — попробуй сыграй.

Я настроил лютню и спел ей газель, постаравшись выразить в музыке и свое восхищение ею, и свое отчаяние. Потом рабыня передала мне маленький барабанчик, на котором я отбивал такт, исполняя следующую песню. Затем мне предложили арфу, виолу, флейту — и на всех инструментах я играл и аккомпанировал себе так искусно, что девушки пришли в восторг.

Дочь султана велела мне сплясать. Я выполнил ее желание. После того как я исполнил танец, все невольницы осыпали меня похвалами. Дочь султана некоторое время молчала, а потом сошла со своего возвышения и вскричала:

— Какая жалость, что он так изуродован! — и вышла из комнаты.

Когда меня отпустили, я пошел обратно к садовнику и застал там моего опекуна.

— Ну что ж, господин мой, — сказал я ему, — видел я Разие и готов признать, что теперь заслуживаю места в одной из башен, полной безумцев. Я хотел бы продолжать этот маскарад, чтобы видеть ее каждый день.

Хусейн с садовником пытались отговорить меня от этой затеи, но я настаивал на своем. На следующий день я сидел около канала, где обычно купалась Разие. Я увидел в воде свое отражение и стащил с головы безобразный пузырь. Не успел я натянуть его обратно, как явилась нянюшка Разие и сказала:

— Послушай, хоть ты и уродлив, бедняга, но моя воспитанница и госпожа выразила желание послушать твою игру и еще раз посмотреть, как ты танцуешь. Когда стемнеет, приходи на это же место.

В восторге от этого приглашения, я бросился к дому садовника, чтобы его предупредить: я не хотел, чтобы мое отсутствие вечером причинило ему беспокойство. Потом я вернулся в условленное место и дождался там часа, когда за мной пришел евнух. Это было на исходе дня, он провел меня на женскую половину дворца, где в одном из залов восседала Разие, окруженная своими рабынями. Увидев меня, они стали переговариваться:

— А вот и подручный садовника! Это он так славно развлекал нас вчера!

Разие опять приказала принести мне лютню. Я спел и сыграл им так же, как в прошлый раз. Потом я плясал с большим воодушевлением и так разошелся, что пузырь соскочил с моей головы.

Разие была неприятно удивлена:

— Я думала, ты урод от рождения… А ты, оказывается, наглец! Но не надейся, что своей музыкой ты заслужишь прощение.

По ее зову целая толпа евнухов ввалилась и набросилась на меня. До самого утра я просидел в заточении, а поутру евнухи привели меня к султану и поставили перед его троном. Султан повелел передать нас с садовником в руки палачей.