Роковая ночь

— Если бы сейчас мое государство не находилось в состоянии войны, я отправился бы вместе с тобой и обошел бы всю землю, чтобы разубедить тебя.

И вот вскоре после этого разговора волнения в стране улеглись, наступил мир, и Бадр-эд-Дин Лоло отправился на поиски счастливого и удовлетворенного жизнью человека. Он поручил министру управлять государством, а сам твердо решил не возвращаться в Дамаск до тех пор, пока не отыщет счастливца. Вместе с Ата-уль-Мульком, Сейф-уль-Мулюком и несколькими слугами он выступил по багдадской дороге и, достигнув Багдада, остановился на постоялом дворе. Путешественники выдали себя за трех каирских ювелиров.

Через некоторое время царь увидел в Багдаде одного странствующего аскета. Тот собрал вокруг себя на улице толпу горожан, к которым обратился с речью:

— Братья мои! Не безумцы ли копят богатства ценой труда и горя? Обладание сокровищем приносит ненадежное счастье и много тревог. Вы, стремящиеся к богатству, живете поистине презренной жизнью из страха утратить нажитое и завидуете моей нищете, ибо нищета не омрачает ни минуты покоя хлопотами и опасениями. Среди алчущих я наслаждаюсь свободой от суеты и терзаний, и счастье мое совершенно!

Обрадованный царь обернулся к Ата-уль-Мульку и сказал:

— Этот аскет счастлив! Нам незачем продолжать путешествие!

— Государь, — ответил ему Ата-уль-Мульк, — давайте побеседуем с ним наедине. Быть может, он не открывает всех своих мыслей на людях? Если же в частной беседе он убедит нас в том, что его жизнь лишена печалей, я признаю, что заблуждался.

Когда аскет закончил свою проповедь, слушатели собрали ему немного денег. Он взял их и удалился. Бадр-эд-Дин Лоло с Ата-уль-Мульком последовали за ним и пригласили его на ужин. Тот согласился провести с ними время за угощением и беседой и повел их в свою обитель — маленький домик, где находились еще два дервиша. Они очень обрадовались гостям. Ата-уль-Мульк вынул из кошеля несколько золотых и попросил одного из дервишей купить на эти деньги съестного.

Отшельник ушел ненадолго и вернулся с вином и фруктами для угощения. Вся компания с большим удовольствием закусила и выпила, причем дервиши держались так непринужденно, словно были полны безмятежной радости. Царь счел их вполне счастливыми и спросил Ата-уль-Мулька:

— Ну теперь ты согласен признать, что заблуждался?

— Пока еще рано, — ответил тот.

— Государи мои, — спросил один из аскетов, — о чем это вы тут говорите?

— Мы — ювелиры, поспорившие между собой, — сказал ему царь, — один из нас утверждает, что во всем мире не сыщется ни одного человека, довольного своей участью. Что до меня, то я придерживаюсь другого мнения. А ты что бы сказал на это? Ответь мне по совести.

— Сударь, — ответил ему дервиш, — ни я, ни мои товарищи не можем избавиться от печалей. Счастливого человека вы не сыщете нигде, потому что само сердце человеческое неспокойно и неспособно довольствоваться тем, что имеет. Стоит выполнить одно желание, как другое возникает вместо прежнего, таким образом, страсти не перестают нас терзать, и сердце не знает покоя.

Услышав эти слова, царь склонился к мысли о том, что был неправ. Однако он решил провести остаток дня в том же доме вместе с Ата-уль-Мульком и князем Сейф-уль-Мулюком. Случилось так, что в то время поблизости оказалось двое степенных и знатных людей; они были заняты разговором обо всяких житейских заботах.

— Нельзя рассчитывать, — сказал один из них, — что мы здесь найдем свое счастье! Лишь одного человека среди всех прочих можно назвать вполне счастливым.

Ата-уль-Мульк обернулся и живо вмешался в их разговор, воскликнув:

— Кого же?!

И говоривший ответил:

— Астраханского правителя, который носит особый титул — «Не Знающий Скорби».

На следующий день путешественники присоединились к купеческому каравану, и через некоторое время вместе с ним прибыли в Астрахань, где правил царь Хормуз. Бадр-эд-Дин решил представиться этому властителю и выведать его сердечные заботы.

Сначала три путешественника отправились во дворец. Они пересекли широкий двор, полный стражников, и вошли в первый из внутренних покоев дворца. Там прекрасные невольники и невольницы услаждали взор вошедших танцами; в следующем зале находились певцы и музыканты в красивой одежде. Все они принадлежали царю. В третьем зале Бадр-эд-Дин Лоло и его спутники увидели предлинный стол, за которым восседали десятка три вельмож, угощавшихся всевозможными яствами. Среди этих знатнейший мужей Астрахани можно было узнать и самого царя. Он занимал почетное место, и на голове его сверкала золотая корона, украшенная топазами и рубинами. Он был на вид лет тридцати, прекрасного сложения, с красивым и приветливым лицом.