Роковая ночь

Красильщик уверился в том, что судья и впрямь вознамерился жениться на его дочери. «Наверное, кто-то ввел его в заблуждение», — подумал он и сказал:

— О мой господин и повелитель! Я подчинюсь вашей воле, если вы обязуетесь выполнить мои требования. Прежде всего, если вы забираете мою дочь, вы должны выплатить мне за нее тысячу золотых еще до того, как она покинет мой дом.

— Много просишь, — ответил судья, — но я согласен.

И он отсчитал Усто Омару столько, сколько тот потребовал за свою дочь. Затем судья быстро составил брачный договор, и тут красильщик выставил второе условие: свидетелей должно быть ровно сто человек, и все — из судейского сословия. Судья согласился и на это; были собраны сто сведущих в законе чиновников, и в их присутствии красильщик подписал договор.

А надо сказать, что судья уже был женат. Женщина, которую он взял в дом два года назад, была дочерью одного из багдадских купцов. Когда она увидела, что идут приготовления к новой свадьбе, она стала так бранить судью, что у того лопнуло терпение.

— Откажись от меня, — твердила она, — верни мне мое приданое! Я не хочу встречаться с тобой еще когда-либо в жизни.

Судья сказал ей:

— Я думал, как бы мне избавиться от тебя, и вот ты сама желаешь развода.

Он подошел к сундуку, где хранились деньги, и достал оттуда пятьсот золотых.

— Возьми, женщина, — сказал он, вручая ей кошель, — и ступай прочь из моего дома. Я отказываюсь от тебя — раз! Я отказываюсь от тебя — два! Я отказываюсь от тебя — три! — И судья выдал своей бывшей жене свидетельство о разводе, подписанное им самим и его помощником, как того требует закон, для удовлетворения родителей разведенной женщины.

Когда первая жена удалилась, судья приказал убрать помещение, предназначенное для новой жены. Все было приготовлено для приема, и судья ждал в нетерпении. Наконец появились носильщики с большим сундуком, накрытым зеленой тафтой.

— Эй, приятель, что это вы сюда принесли? — обратился судья к одному из них.

— Вашу невесту, о господин, — ответил носильщик, спуская сундук и ставя его на пол, — можете откинуть крышку и посмотреть.

Так он и сделал и увидел девицу ростом в три с половиной локтя, у которой не было ни единой черты без изъяна, ни одного члена без недостатка.

— Боже милостивый! — воскликнул судья. — Да разве можно жениться на этом чудовище?

Красильщик знал наперед, что изумлению судьи не будет предела. Он вошел в комнату, и, увидев его, судья завопил:

— Негодяй! За кого ты меня принимаешь? Проделывать подобные шутки с судьей — верх наглости! Трепещи, как бы я не прогневался. Немедленно пришли мне ту из своих дочерей, чья красота, я знаю, вне всяких сравнений.

— Господин мой, — ответил красильщик, — оставьте ваши угрозы! Прошу вас, успокойтесь! Клянусь вам тем, кто отделил свет от тьмы, — других дочерей у меня нет и не было! Лишь эта, которую вы видите. Я говорил вам, я повторял, что эта девица — не для вас, но вы не поверили! Кто же достоин упрека — вы или я?

Судья стал понемногу успокаиваться; он напряг свою память и рассказал красильщику об утреннем посещении. Тот сказал:

— О господин, та прекрасная незнакомка, которая сегодня утром ввела вас в заблуждение, послужила чьим-то намерениям вас обмануть. У вас есть недоброжелатели?

Судья умолк. После недолгого молчания он наконец сказал:

— Да. И я понял — таково наказание, которое я заслужил. Поэтому — умоляю — не будем затягивать разговор! Прикажи, ради бога, носильщику забрать отсюда твою дочь и отнести ее туда, откуда ее принесли. Тысячу золотых по праву оставь себе, и больше не будем упоминать об этой истории!

Красильщик согласился, и судья остался ни с чем. Происшествие в доме судьи стало известно всему городу, и все смеялись и радовались тому, что судью так провели.

Муваффак тем временем посоветовал мне явиться к халифу и рассказать ему обо всем, что со мной случилось. Я послушался и отправился к повелителю правоверных, который внимательно выслушал мой подробный рассказ и упрекнул меня за то, что я не открылся раньше. Он пожаловал мне халат и алмазный перстень со своей руки. Угостившись в халифском дворце шербетом, я вернулся к своему тестю и нашел присланные в подарок шесть больших отрезов персидской парчи — золотой и серебряной, два куска камки и прекрасного персидского скакуна в дорогой упряжи. Более того, после моего рассказа халиф решил вновь назначить Муваффака наместником в городе, а судью заставил принять под свой кров безобразную дочь красильщика в наказание за склонность к обману. После этих перемен я послал в Мосул гонца с известием о своем положении, так как отец не получал от меня никаких вестей со времени отъезда. Гонец возвратился и сообщил, что мой отец скончался от горя, узнав о том, что мой отряд попал в руки арабов-бедуинов, и думая, что эти разбойники растерзали меня на кусочки. Трон перешел к моему двоюродному брату Ахмад-эд-Дину Зангуи, который дожидался моего приезда, чтобы передать мне царство.