Роксана Гедеон - Хозяйка розового замка

— Ах, Боже мой, — стонала Маргарита. — Ведь никто из нас ничего в этом не понимает!

Схватки следовали одна за другой, бурные, мучительные, и промежутки между ними сокращались, а потом мне казалось, что и вовсе исчезли. Несмотря на распахнутые окна, я задыхалась и была вся в поту. Потом, когда наступило короткое облегчение, Элизабет поднесла к моим губам стакан с подслащенной водой, а я, пока пила, скосив глаза, поглядела на часы. Было уже три часа пополудни. Скоро приедут мальчики. Хоть бы их догадались увести подальше отсюда. Я не кричала, но понять, что со мной, вполне было можно. А я хотела, чтобы для Жана все прошло как можно незаметнее. Ведь никогда не знаешь, как он прореагирует…

— Надеюсь, — прошептала я, глубоко вдохнув воздух, — все пройдет очень, очень хорошо.

Внезапно внутри меня возник новый спазм, в десять раз сильнее всех предыдущих; словно какие-то силы, мощные, непоколебимые, звали ребенка наружу, и я поняла, что вот-вот освобожусь. В этот миг дверь распахнулась и вошла старуха, повивальная бабка из деревни.

Она-то и помогла мне на самом последнем этапе, освободив меня окончательно.

Это был мальчик. Я увидела это еще до того, как старуха сообщила это вслух. Он был крошечный, весь окровавленный, потому что у меня было сильное кровотечение, и, честно говоря, меня бросило в ледяной пот при первом взгляде на него.

— Почему, — в ужасе прошептала я, пытаясь приподняться, — почему он не кричит?

— А вот мы сейчас его заставим! — заявила старуха по-бретонски.

Она стала делать ему что-то вроде гимнастики, разгибая и сгибая ручки и ножки, а Маргарита все время шептала мне на ухо, пока я лихорадочным взглядом наблюдала за происходящим:

— Он жив, милочка! Успокойтесь! Он жив!

И он закричал. Повитуха шлепнула его по ягодицам, и он действительно ожил и закричал. Вернее, он запищал, да еще довольно слабо, но я была тогда в таком возбужденном состоянии, что мне даже писк показался криком и принес огромное облегчение.

— Вот и отлично! — приговаривала старуха по-бретонски. — Хорошего нового синьора вы нам подарили, ваше сиятельство!

— Но он же такой маленький, — проговорила я.

— Ничего… Были бы кости, а мясо нарастет.

Она отдала ребенка своей дочери, которая была у нее помощницей, и вернулась ко мне. Брови у нее нахмурились.

— Вот оно что! Первым делом надо остановить кровь.

Сонливость уже охватывала меня — наверное, и от усталости, и от нервного потрясения, и от потери крови. Мне даже не хотелось посмотреть на ребенка поближе, такая я была обессиленная. Старуха колдовала надо мной, отдавала какие-то приказания, я даже чувствовала внутри себя ее руки, но не способна была реагировать ни на что. Все вокруг меня были утомлены и напуганы, а я тем более. Роды и начались, и закончились за какие-то два часа. Брике, наверное, еще даже в глаза врача не видел.

Из кухни принесли какой-то отвар, сваренный по указаниям повитухи. Маргарита поддерживала меня, и я стала пить. Но выпила я лишь половину жидкости. Силы окончательно оставили меня, и я провалилась в обморок, настолько глубокий, что можно было подумать, что я умерла.

Острый запах нашатыря ударил мне в нос. Я открыла глаза, устало морщась. Окно напротив меня было распахнуто, и за ним уже сгустилась ночь. В гостиной было душно, сильно пахло спиртом и еще какими-то порошками. Я чувствовала себя слабой-слабой, даже рукой мне было трудно пошевелить, но лицо, склоненное надо мной, я легко узнала. Это был доктор д’Арбалестье. Именно он должен был принимать у меня роды. Правда, не сейчас, а два месяца спустя.

— Что со мной? — проговорила я.

— Вы пять часов были в обмороке. Я нарочно не приводил вас в сознание. Вы же отдохнули немного, не так ли?

— Как сказать, — произнесла я с сомнением. — Я, кажется, очень слаба.

— Это естественно. Вы очень много крови потеряли. И еще не скоро подниметесь с постели.

— А вы… вы давно здесь, господин доктор?

— Почти пять часов.

— Как же вам удалось так быстро приехать?

— Брике разыскал меня у графини де Лораге. Благодарение Богу, что я был так близко.

— Что, разве я была так слаба?

— Вы истекали кровью. Ваш обморок — как раз следствие кровопотери. Мне пришлось наложить столько швов, а вы этого даже не почувствовали.

Я попыталась улыбнуться.

— Но ведь теперь все хорошо, да, господин д’Арбалестье?

— Да. Это просто чудо какое-то. Вам повезло, мадам.

Я упала на подушки и снова улыбнулась. Мне нравился доктор д’Арбалестье. Он напоминал мне чем-то Эсташа Лассона. У них даже очки были одинаковой формы, и это сходство успокаивало меня.