Кэтлин Уинзор - Любовники

Он подошел к ней и крепко обнял ее за плечи, а потом прижал к себе; она была такая маленькая по сравнению с ним, что ее голова едва достигала его подбородка. Дульчи отпустила котенка, потому что одной рукой держала его, и котенок быстро спрыгнул на булыжный пол патио. Ее руки страстно обнимали Эрика, и, когда она вздохнула, он ощутил ее теплое дыхание у себя на шее.

— Дульчи, дорогая, дорогая… — шептал он. Ему хотелось говорить и говорить ей нежные слова, но, казалось, что-то сдавило его горло… Торстен чувствовал себя, как его пациенты, утопающие в собственной крови. От этих мыслей стало нехорошо, совершенно нельзя было понять, почему вдруг возникло такое сравнение именно в эти секунды, когда счастье переполняло его, как никогда в жизни.

Тут до них донесся тихий кашель. Эрик сразу же выпустил Дульчи из своих объятий и отпрянул, опасаясь, что это ее мать неожиданно увидела их. Но, оказалось, перед ними была всего-навсего Марсия, принесшая поднос с завтраком. К Эрику пришло такое великое облегчение, что он тут же почувствовал неимоверную слабость и отвернулся, стыдясь своего испуга и надеясь, что ни Дульчи, ни Марсия не заметили его. Дульчи устремилась на помощь Марсии, накрывавшей столик, они расставили на нем тарелки и чашки, корзиночку с булочками, серебряный кофейник и вазочку с фруктами. Затем Марсия, робко посмотрев на Эрика, постепенно пришедшего в себя, несмотря на взгляды обеих женщин, ушла обратно в дом.

— Разве это не чудесно?! — воскликнула Дульчи, счастливая, как ребенок, которого родители взяли с собой на пикник. — Никогда мне еще не было так хорошо и весело! Ведь я всегда завтракала в полном одиночестве. Я встаю рано, а мама обычно спит допоздна, потому что ночами читает… — Тут она понизила голос. — Видите ли, у нее бессонница, и она долго не может заснуть. — Ее голос снова обрел былую бодрость. — Эрик, почему бы вам не сесть вот тут, а я сяду на стул. Вот ваша салфетка. Я налью вам чашечку кофе, да? Представьте себе… — Она закончила разливать кофе, выпрямилась и посмотрела на него с сияющей улыбкой. — Вы только представьте себе, как счастливы люди, которые всегда завтракают вместе! — С этими словами Дульчи села.

За едой они продолжали весело болтать, и Эрик слушал девушку, но в основном не то, что она говорила, а звук ее голоса, который казался веселым прохладным водопадом, освежающим некое засушливое место, образовавшееся внутри его естества. Котенок резвился рядом; сначала охотился за упавшим листом, потом начал подпрыгивать, пытаясь уцепиться лапками за веревку, болтающуюся на обезьянке. Та тоже вступила в эту беззаботную игру, но делала это с некоторой злобой — так показалось Эрику. Обезьянка дразнила котенка, размахивая веревкой перед его розовым носиком, а когда тот поднимал лапку, чтобы схватить веревку, резко дергала ее, подвергая Порфирию ужасным мучениям. При этом обезьянка крепко сжимала бечевку зубами и поглядывала на котенка злыми черными глазками.

Время от времени веревка опускалась, Порфирия, вставая на задние лапки, подпрыгивала, пытаясь до нее дотянуться, но не тут-то было! Это состязание продолжалось несколько минут, пока наконец котенок не схватил веревку обеими лапками. Тогда обезьянка сильно дернула веревку вместе с котенком вверх. Но Дульчи оказалась проворнее. Она вскочила, быстро сняла Порфирию с веревки и, с укоризной посмотрев на обезьянку, погрозила ей пальцем, при этом приговаривая: «Как не стыдно так всем себя вести по отношению к маленьким!» Обезьянка сидела и слушала выговор, но, судя по всему, угрызения совести были ей чужды, и она, повернувшись к Дульчи спиной, скрылась где-то на высокой ветке. Эрик наблюдал за этим представлением с веселым изумлением и неожиданным теплом, думая о том, какими значительными могут быть такие на первый взгляд простые события.

— Этот котенок удивительно похож на вас, — заметил он, поворачиваясь к Дульчи. — Такой же симпатичный, грациозный и игривый. — «И беззащитный», — добавил Эрик мысленно. Но ведь и пантера чем-то очень напоминала ему Дульчи. В самом деле, если задуматься как следует, разве это не так? Разве не Дульчи исчезла в тот самый миг, когда появилась пантера? Другого объяснения тут быть не могло. А может, она соединяет в себе и этого белого котенка, и черную пантеру? Да, есть тут что-то, о чем очень не хочется думать…

Дульчи вновь уселась в шезлонг и медленно пила кофе, улыбаясь Эрику, который не сводил с нее пристального взгляда. Он ощущал себя все более и более беспомощным перед этой девушкой. «А ведь я мог бы провести вот так всю оставшуюся жизнь, — подумал он и изумился своему былому нежеланию стать счастливым. — Не знаю как, но она создает вокруг себя какую-то волшебную ауру сладостного возбуждения и совершенной радости. И постепенно отнимает у меня все — мою инициативу, независимость и все остальное, что я постоянно охранял в себе, относясь к нему с великим уважением. А ведь она может уничтожить мое «я», если я поддамся и позволю ей сделать это».