Игорь Хорр - Праведник

Писатель стоял, не шелохнувшись. Высвободив одну руку, человек откинул ворот плаща и взглянул на него, и в ту же секунду вскрикнул, разогнулся и пустился бежать.

«Он! Тот же высокий черный силуэт! Теперь ему не уйти!»

В несколько прыжков Алексей Борисович догнал беглеца.

— Стой на месте, подонок! — крикнул он и изо всех сил ударил его кулаком в спину.

От толчка преступник пролетел несколько шагов, упал на руки, попытался встать, но писатель уже настиг его. Схватив за плечо, он резко рванул его к себе и уже занес руку для второго удара, но вдруг увидел лицо преступника и замер от удивления.

«Глаза! — пронеслось в его голове. — Какие странные, знакомые глаза. Боже, как он напуган. Почти как ребенок. А может, это не он? Но кого напоминают эти совсем не жестокие глаза?»

И тут же тонкие костлявые пальцы убийцы вонзились в горло Алексея Борисовича. Дыхание перехватило, все закружилось перед глазами. Он схватился за шею поверх длинных пальцев душителя, попытался разжать их, но силы уже оставили его. Он попробовал сделать глубокий вдох, чтобы крикнуть, но не смог. Воздух застрял в горле. Образовавшийся в легких вакуум разорвал грудь. Боль была невыносимой. Последнее, что он видел, было единственное светлое окно на четвертом этаже дома, стоящего напротив…

Очнувшись, он еще некоторое время лежал на сухом холодном асфальте. Сильно болела грудь. Огненный обруч сдавливал горло. Мысли в голове пугались. Все, что с ним случилось, казалось невероятным, страшным, надуманным сном.

«Сколько же я пролежал без сознания? Видимо, не очень долго… Окно на четвертом этаже уже погасло… Странно, что никто не помог мне. Ведь было еще не так поздно. Как же никто не заметил, что я здесь лежу?.. Впрочем, ведь все, наверное, уже спят… Даша! Бедная девочка! Неужели она до сих пор там, во дворе… Маньяк носит черный плащ… Глаза! Он раньше где-то встречал такие глаза… И пальцы. Тонкие и сильные, как клешня. Голоса! Чьи это голоса?»

Не пытаясь собраться с мыслями, Алексей Борисович медленно поднялся и, с трудом передвигая ноги, побрел по переулку туда, откуда слышались шум мотора и голоса. Это было где-то совсем близко. Он прошел шагов пятьдесят, свернул за угол и вдруг увидел перед собой двух людей в полицейской форме.

— Стоять! — крикнул один из них. — Руки за голову!

Алексей Борисович повиновался.

— Мне нужен статский советник Прыгунов, — превозмогая боль в горле, произнес он.

— Вы писатель?

— Да.

— Господин Борин?

— Да.

Офицер опустил фонарь, снял с пояса рацию и передал по ней какие-то цифры.

— Можете опустить руки, — разрешил он. — Сейчас подъедет машина.

Полицейская машина подъехала минуты через три. Алексей Борисович увидел Прыгунова. Вид его поразил писателя. Вадим Никитович как-то странно осунулся, почернел и обмяк. Длинные пряди волос, прикрывавшие плешь на затылке, теперь свисали отвратительными сосульками, едва шевелясь под порывами ветра. Казалось, статский советник за последние два часа постарел на целый десяток лет.

— Она жива, Алексей! Ей очень плохо, но она жива! Они обещали спасти ее! Она теперь в больнице! Я отвез ее! Скорее садись! — Он потянул писателя за рукав, и они оба сели в машину. — Он душил ее, но она жива! Она дышит! — повторил Прыгунов.

— Я видел его, — сказал писатель. — Я его запомнил.

— Запомнил? — вскричал Прыгунов.

— Да, запомнил, но не смог задержать.

Прыгунов повернулся к водителю и сказал:

— Скорее, на Петровку!

Вот уже несколько часов кряду полковник полиции Саблин пытался получить от писателя Борина фоторобот убийцы. Портрет не получался. То ли Алексей Борисович нечетко запомнил лицо преступника, то ли в компьютере фоторобота не хватало данных. Полковник страшно нервничал. Любая информация, связанная с делом о маньяке, была слишком для него важна.

— Смотрите! Смотрите внимательнее, господин писатель! — раздраженно кричал суровый полковник, в то время как оператор один за другим сменял кадры на экране. — Нос такой?

— Не такой, — отвечал Алексей Борисович подавленно. — Слишком большой.

— А этот? Этот маленький?

— Нет. У того нос меньше, но прямой.

— А этот?

— Нет, не то…

На экране продолжали мелькать отдельные фрагменты человеческого лица — лбы, глаза, носы, губы и подбородки. Алексей Борисович глядел на все это не отрываясь и только отрицательно качал головой.

— Итак, вы снова ничего не выбрали? — резко спросил Саблин, когда закончился весь материал. — Послушайте, господин Борин, быть может, вы забыли внешность преступника? Может, забыли?