Игорь Хорр - Праведник

Мы сидели на маленькой кухне за стареньким деревянным столом, пили водку и ели слегка пережаренный плов. Мой приятель слишком частил, говоря тост за тостом, и от этого быстро пьянел. Говорил он ужасно громко, то и дело срываясь на крик. На вид он был очень доволен собой.

Одет он был в военную форму неизвестного мне образца, из черной ткани, с трехполосным шевроном и старым российским гербом. Когда я зашел к нему пару часов назад, он как раз примерял этот свой новый наряд.

— Ну как форма? — едва впустив меня на порог, спросил он.

— Хороша. Она идет тебе, — сказал я, ничуть не солгав.

Форма действительно шла ему. Черный китель делал широкими плечи, а жесткий солдатский ремень крепко стягивал давно отвисший от безделья и пьянства живот.

— Это форма нашей организации, — пояснил он. — Так одеваемся мы — монархисты.

— Это я понял.

— Тебе, правда, нравится? Сапоги я не стал надевать.

— Правда. Хорошая форма. Не мешало бы обмыть?

Он немедленно согласился. Крутанулся еще пару раз перед зеркалом, затем ринулся на кухню, достал водку и начал готовить плов.

— Ты, конечно, не разделяешь наших идей? — уже, наверное, после пятой, развалившись на стуле, спросил он меня.

Я пожал плечами. Из его слов я понял, что он состоит теперь в новой политической партии, исповедующей монархические идеи, и что Россия уже не сегодня-завтра будет монархией, и что эта его партия очень велика и сильна.

— Этого следовало ожидать, — уверенно произнес он, не вникая особенно в мой ответ. — Конечно! Понятно! — усмехнулся он. — По-другому и быть не могло! И тем не менее в России очень мало таких, как ты! Очень! Большинство представителей русского народа поддерживают нас к наши идеи! Монархия — вот единственный политический строй, при котором может существовать наше величайшее государство! Россия! Вдумайся в это слово! Россия! Российская Империя!.. Православие! Самодержавие! Народность! Вот триада, на которой зиждется наш мир! Вот те главные три кита! Ты понял?

— Конечно, — миролюбиво ответил я. — Я, кажется, уже где-то читал об этом…

— Ни хрена ты не понял! — продолжал мой добрый друг-монархист. — Ни хрена! Таким, как ты, этого не понять!

— Странно, — заметил я. — Еще совсем недавно ты, кажется, исповедовал совсем другие идеи?

— Врешь! Я всегда думал об этом! Я всегда ненавидел большевиков и всегда был уверен, что власть их скоро закончится! Власть их падет, и Россия начнет возвращаться на круги своя! И это уже происходит! Не пройдет и десяти лет, как в России снова воцарится самодержавие! И она снова, как и раньше, станет самой богатой в мире страной и самой могущественной державой! — Он снова наполнил свою рюмку. — Я хочу выпить с тобой за монархию! За наш православный народ! За царя-батюшку!.. Или ты не желаешь за это пить?

— Отчего же? С удовольствием выпью за наш великий народ…

— За царя!

— Хорошо. Но за какого царя?

— За будущего монарха государства Российского!

— Разве он существует?

— Существует. В изгнании. Наследник рода Романовых! Он готов и ждет нашей команды! Ждет таких, как я и мои товарищи! И нас много! Нас пол-России! За нас!

Мы чокнулись. Я выпил свою рюмку. Он — свою, и вдруг поперхнулся и громко закашлялся, прикрыв рот рукой. Я налил в кружку воды и подал ему.

— Спасибо, — поблагодарил он меня, откашлявшись. — Слушай, что я тебе скажу. Царь — это не главное. Для того чтобы установилась монархия, самое главное — вера! А вера у нас в народе крепнет с каждым днем! Истинная православная вера! — Он снова выпил воды, встал и перекрестился. — Мы — такие, как я и мои товарищи, — укрепим веру в народе! Наш народ не может жить без веры! Вера — основа всего! Мы восстановим храмы Господни! Дети в школах будут изучать Библию и Закон Божий! Мы вернем прежние порядки! Мы восстановим монархию и прежнюю добрую, старую Россию! Мы вернем ей былое богатство! Былую мощь! Мы поборем преступность! Прекратим инфляцию! Мы восстановим и обновим культуру! Мы восстановим и очистим от скверны великий русский язык! Мы вышвырнем из России всех иностранцев, а всю твою братию отправим обратно, в черту оседлости!.. Помнишь тот анекдот, когда при Сталине всех евреев хотели отправить в Мордовию?

— Помню, помню.

— Вот так. — Он снова сел и расплывчато улыбнулся, давая понять, что последние слова его есть не что иное, как шутка.