Джилл Мерфи - Самая плохая ведьма - спасатель.

— Они вообще не существуют, мисс Кэкл, — ответила мисс Хардбрум. — Я схожу проверю.

— Нет, мисс Хардбрум, — воскликнула мисс Кэкл. — Вы не должны идти наружу в такую ночь. Я уверена, что там ничего нет.

— Я так не думаю, — сказала мисс Хардбрум строго. — Свет продолжает исчезать, а затем снова появляется на несколько метров выше. Там определенно "что-то" есть. И нужно с этим разобраться.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Милдред медленно и осторожно летела вверх, к верхушкам деревьев. Она не видела еще полость в сосне, но полагала, что если поднимется повыше, то увидит. Она знала, что дерево растет прямо за воротами. Ветер был все сильнее, чем выше она поднималась, метлу кидало из стороны в сторону. Плащ мало спасал от дождя, он то развевался сзади, то скручивался, как неисправный парашют. Время от времени она зависала, схватившись за ветку, чтобы передохнуть. Беда была в том, что деревья росли очень близко и сохранить равновесие и подняться вверх было сложно.

Во время одной из таких передышек, восстанавливая дыхание, Милдред почувствовала гордость от того, что может управлять метлой в такую погоду.

"Это даже удивительно, что я могу это делать, — подумала она. — Надо найти побыстрее Эйнтштейна, пока моя удача не закончилась. "

— Эйнштейн! — позвала она. — Эйнштейн! Где ты?

Но ветер унес звуки ее голоса в сторону, как пух.

Эйнштейн очень старался (но ему это не удавалось) взять себя в руки. Его голова, лапы и хвост болтались у панциря, выглядел он, как безумные часы с кукушкой. Эйнштейн что-то бормотал себе под нос, пытаясь отвлечься от звуков скрипа дерева.

Когда он увидел мерцающий свет от метлы Милдред у входа в дупло, он подумал, что это была молния, и это стало самой последней каплей. Он издал последний отчаянный крик: "ПОМОГИТЕ!"

И спрятался обратно в глубину панциря.

— Эйнштейн! — закричала Милдред, услышав "Помогите!" — Где ты?

Милдред полетела к тому месту, откуда раздался голос, и в слабом свете фонаря увидела дупло. Она подлетела ближе ко входу и зависла, чтобы фонарь осветил полость, и увидела Эйнштейна.

— Все в порядке, Эйнштейн!— Милдред воскликнула.— Я здесь! Не бойся. Я буду держать тебя очень крепко. Я не дам тебе упасть.

Успокоившись, она осторожно вытащила из дупла перепуганную черепаху.

— Скажи что-нибудь, Эйнштейн, — сказала она ласково, заворачивая его в плащ. — Теперь ты в безопасности. Я спущусь мигом. Ты даже и не заметишь, как окажешься в тепле.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Спускаться вниз было гораздо приятнее, чем лететь вверх, поскольку ветер усиливался с высотой. Милдред вздохнула с облегчением, когда ее ноги коснулись земли, хотя и чувствовала себя неуютно, как будто долго плыла в качающейся на волнах лодке и наконец достигла земли.

— Давай, Эйнштейн, — сказала она, вглядываясь в плащ. — Поговори со мной! Все в порядке сейчас, мы уже на земле. Это большая удача. Это был мой лучший полет на метле, жаль, что никто его не видел, не было свидетелей.

— Был только один свидетель, Милдред Хаббл! — сказал голос, который Милли меньше всего хотела сейчас услышать.

— Мисс Хардбрум! — воскликнула Милдред, едва не подпрыгнув от удивления и ужаса, когда увидела учительницу зельеварения, завернутую в промокший плащ и держащую фонарь. — О, мисс Хардбрум, я знаю, что это все выглядит плохо, но...

— Помолчи несколько минут, Милдред, — сказала учительница, приглаживая мокрую прядь волос. — давай уйдем с ветра, прежде чем ты начнешь свои объяснения. Мисс Кэкл ждет в своем кабинете.

Мисс Кэкл собралась налить вторую чашку горячего шоколада, когда дверь в ее кабинет распахнулась и на пороге появились промокшие до нитки мисс Хардбрум и Милдред.

— Ах, боже мой! — воскликнула мисс Кэкл. — Мисс Хардбрум, Милдред, идите сюда к огню. Милдред, снимай свой мокрый плащ немедленно! Мисс Хардбрум, пожалуйста, снимите плащ и обогрейтесь. Вы обе заработаете воспаление легких в мокрых одеждах.

Плащ Милдред закрутился, как шарф, вокруг ее шеи. Она начала медленно и осторожно его расстегивать. Мисс Кэкл пристально наблюдала за ней, ожидая, когда девочка снимет плащ,чтобы забрать его и высушить у огня. Теперь уже ничто не скрывало Эйнштейна, который по-прежнему сидел в своем панцире.

— Помилуйте меня! — сказала мисс Кэкл.— Это ведь черепаха, Милдред?

— Да, мисс Кэкл, — сказала Милдред мрачно. — Его зовут Эйнштейном. Он может говорить, мисс Кэкл. Он так испуган и расстроен после того, как провел какое-то время на дереве, что спрятался в панцирь. У него шок. Черепахи действительно боятся высоты замкнутых пространств, так что не удивительно, что он в шоке.