Джилл Мерфи: Нескучные каникулы

Учениц Академии ведьм мисс Кэкл, возвращающихся в школу к началу летнего семестра, встретил яростный снежный буран.

Учебный год в академии делился на два семестра. Зимний семестр продолжался с сентября по январь, а летний начинался в марте и заканчивался в июле. Таким образом, каждый семестр длился пять месяцев, и можно себе представить, как тошно было ученицам всё это время. Учёба тянулась бесконечно, каждая минута казалась часом, и никакого облегчения не предвидел ось.

Девочки уже привыкли, что в первые недели летнего семестра погода обычно оставляла желать лучшего, потому что он начинался ранней весной, но в этот раз она просто превзошла себя.

Мисс Кэкл, добросердечная школьная директриса, наблюдала из окна своего кабинета, как ученицы собирались во дворе. Они прилетали парами и в одиночку, изо всех сил стараясь удержаться на своих мётлах под порывами ледяного ветра, который едва ли не выворачивал их плащи наизнанку и злобно трепал лёгкие летние платьица.

Второклассница Милдред Хаббл, имеющая репутацию самой плохой ведьмы в школе, вырвалась из жёлто-серого облака, вся покрытая толстой коркой снега. Снег засыпал и её метлу, и кота, и сумку с вещами, и новое летнее форменное платье.

Летняя форма в этом семестре претерпела некоторые изменения. Мисс Хардбрум (жутко строгая классная дама Милдред) решила, что старая форма в серо-чёрную клеточку выглядит слишком легкомысленно, и уговорила директрису заменить её на аккуратную, разумную, такую прекрасную во всех смыслах чёрную форму. Мисс Кэкл, как всегда, вяло уступила напору мисс Хардбрум, потому что вообще не любила никаких споров и разногласий, хотя сама лично в душе предпочитала старую форму. Это дело весьма развлекало учениц — они всё пытались представить себе, чем же чёрно-серые платья и серые носки хоть кому-то, пусть даже самой мисс Хардбрум, могут показаться легкомысленными.

Милдред направила свою метлу против порывов ветра в школьный двор, попутно размышляя, успела ли она примёрзнуть к ней окончательно. Над стеной она обернулась проверить, на месте ли её полосатый кот, так как несчастное создание страшно боялось полётов даже в идеальных погодных условиях, а уж сейчас он всю дорогу орал, будто ему отрывали голову. Кот был на месте, но, когда они находились в нескольких сантиметрах над школой, он решил спрыгнуть с метлы, из-за чего Милдред тут же потеряла управление и врезалась в здоровенный сугроб, который намело возле сарая для мётел. Теперь она лежала в снегу, переводя дыхание, и наблюдала, как другие девочки приземляются во дворе. Большинству из них посадка удалась гораздо лучше, чем ей самой.

— Горе ты моё луковое, П-п-полосатик, — выговорила она, стуча зубами от холода. — Ну как я смогу хоть чего-нибудь тут добиться, если мне достался такой дурацкий кот, как ты?

Полосатик невозмутимо отряхнулся, отчего Милдред в лицо, и без того облепленное снегом, полетела новая порция ледяных брызг. Она замёрзла так, что даже с полей её шляпы свисали сосульки, а шерсть Полосатика намокла, вздыбилась и торчала обледенелыми иглами. В общем, эта парочка представляла собой довольно жалкое зрелище.

— Мод, это ты? — закричала Милдред, увидев, как нечто бесформенное и облепленное снегом с трудом перелетело на метле через стену и плюхнулось в сугроб неподалеку от неё.

— Милли! — раздался из сугроба радостный голос, несомненно принадлежащий её лучшей подруге. — Какая погода-то жуткая! И они ещё называют это летним семестром!

Милдред вскочила на ноги, стряхнула с себя как можно больше снега и направилась в сторону Мод, волоча за собой метлу и чемодан. Полосатик немедленно взобрался к ней на плечи и принял свою любимую позу, свернувшись вокруг шеи Милдред, как меховой шарф.

— Как ты думаешь, может, они смилуются и разожгут всё-таки несколько костров в виде исключения? — спросила Милдред.

— Вряд ли, — ответила Мод. — Ты же знаешь их штучки: «Здоровый свежий воздух полезен при любой погоде». Помнишь, как было с формой? Легкомысленно! Я вас умоляю!

Двор заполнился ученицами, которые переминались с ноги на ногу в попытках хоть немного согреться и надеялись, что их, может быть, всё же впустят в здание, вместо того чтобы проводить обычную торжественную линейку во дворе. В своих промокших насквозь чёрных платьях они были похожи на стаю унылых ворон на белом снегу.