Джилл Мерфи - Самая плохая ведьма - спасатель.

— Пожалуйста... — Милдред умоляла своих подруг. — Мы могли бы встретиться после отбоя и поискать его...

— Мы не можем, Милли, — ответила Мод раздраженно. — Ты же знаешь, нас поймают!

Милли разрыдалась.

— Вы не понимаете, — сказала она сквозь слезы. — Он может говорить только еще один день, и даже не целый день. Ровно в полдень завтра чары спадут. Это все моя вина. Я должна была закрыть дверь комнаты, тогда он бы не потерялся. А теперь он потерялся. Если мы найдем его, когда он уже не сможет говорить, никто никогда не узнает, что Этель украла мой проект. Он действительно может говорить, поверьте. Я говорила с ним.

Этель сделала еще один жест, чтобы Друзилла молчала, и жестом показала, что они возвращаются в комнату Этель.

Оказавшись внутри, Этель закрыла дверь и подняла Эйнштейна повыше, чтобы рассмотреть

— О чем это они? — спросила Друзилла.

— О брате нашем меньшем, — сказала Этель. — Возможно, эта черепаха не так проста, как выглядит. Милдред наложила на него чары почти две недели назад. То-то я сразу поняла, что она что-то скрывает в корзине своего кота, когда встретила ее по дороге. И если это была эта черепаха, то она наверняка слышала то, что я бы хотела, чтобы никто не узнал.

— Что мы сделаем с ним, Этель? — спросила Друзилла.

— Мы спрячем его. — Ответила Этель. — Милдред говорила, что чар хватит на день. Если мы его спрячем на два дня, он уже не сможет говорить. А потом отдадим Милдред, как будто мы его нашли, она будет рада получить его обратно. Ты же знаешь, как она любит животных. Только Милдред могла полюбить черепаху.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Эйнштейн спрятался глубоко в панцирь, когда Этель опустила его в картонную коробку, где уже сидела жаба, на которой Этель демонстрировала чары на уроке зельеварения.

Когда крышка закрылась, Эйнштейн вылез из панциря, вытянул длинную шею к щели и склонил голову.

— Ты в порядке?— спросила жаба.

— Тсс... — ответил Эйнштейн. — Я пытаюсь слушать.

Этель и Друзилла обсуждали, что спрячут его на высокой сосне рядом с воротами школы, которая имеет углубление в верхней части, достаточно большое, чтобы можно было спрятать черепаху. Они решали, нужно ли сделать барьер, чтобы черепаха не выпала. Друзилла была за, когда Этель — против.

— Он будет в порядке. Нет необходимости делать барьер. Он не выпадет в любом случае, — объяснила она подруге. — Если он действительно может говорить, я просто скажу ему, что он не должен покидать дупло, иначе разобьется вдребезги. Мы подождем, пока Х-Б сделает обход, и отнесем его в дупло. Это займет всего пять минут.

— Разве мы не должны оставить ему поесть? — спросила Друзилла.

— Полагаю, что да... — сказала Этель с неохотой. — Мы можем взять морковь и салат из кухонного мусорного ведра на выходе. Иди к себе в комнату и немного поспи, я тебя разбужу.

Эйнштейн убрал голову от щели.

— Сожалею, — сказал он жабе. — Я просто хотел узнать, что они собираются делать со мной. Я должен признаться, что окаменел, когда услышал про дерево. Самое плохое для черепахи — это оказаться на большой высоте.

— А почему? — поинтересовалась жаба.

— Я бы не хотел вдаваться в подробности, если вы не возражаете, — ответил Эйнштейн дрожащим голосом. — Скажем так, мы всегда избегали высоты. А еще мы боимся замкнутых пространств. Оказаться на высоте в темном тесном дупле — едва ли не самое худшее, что может случиться с черепахой.

— Я что-нибудь могу сделать? — спросила жаба.

Эйнштейн задумался.

— Да, по правде говоря, — ответил он. — Я хочу чтобы вы рассказали Милдред Хаббл о том, что Этель заключила меня в воздушную тюрьму. Это три двери отсюда, если повернуть налево, с другой стороны коридора. Скажите ей, что Эйнштейн в дупле сосны за пределами школьных ворот. Это бы спасло меня, пока не случилась буря или другое несчастье.

— Я постараюсь, — ответила жаба. — Проблема в том, что я не так хорошо прыгаю, как лягушки. Но думаю, что смогу выбраться из коробки. Там есть щель под дверью, я в нее протиснусь. Жабы хорошо умеют сжиматься. Эйнштейн очень красивое имя, кстати меня зовут Сирил.

— Рад познакомиться с вами, Сирил, — сказал Эйнштейн.

— И я рад знакомству, — ответила жаба. — Я изо всех сил постараюсь вам помочь.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Милдред лежала в своей постели, прислушиваясь к ветру, бушующему за окном. Полосатый кот зарылся под одеяло, чтобы спрятаться от ветра, который был настолько сильным, что волосы Милдред разметались по подушке. Обычно она собирала их в косы, но перед сном распускала. И теперь они метались по кровати, напоминая о случае с заклинанием для роста волос, когда ее волосы стали расти с огромной скоростью. Она села и собрала волосы, чтобы держать их под контролем.