Дмитрий Даньшов - Истории НЕуспеха. Коллекция неудач, собранная за долгую успешную карьеру

Ну что стоило сказать спокойно и уверенно: «Есть бумажка, товарищ капитан! Только прочтите сперва»? И достать из кармана деканатскую справку! Я совершенно уверен, что после такого знакомства я бы очень скоро оказался в БОУПе. Чумазый, пропахший соляркой, голодный и хронически невыспавшийся, но был бы я в том месте, где сам выбрал служить ради золотого шанса за два года стать приличным специалистом.

Любой командир подбирает себе заинтересованных солдат с базовыми знаниями, а не тех, которых ниспосылает ему «буквальное олицетворение слепой судьбы». Почти наверняка и моя судьба сложилась бы в этом случае совершено по-другому. Не знаю, лучше или хуже, но по-другому. Запустилась бы совсем иная цепочка событий. Но я не сумел воспользоваться случайной счастливой возможностью. Втупил, остолбенел и испугался.

Удача не предупреждает о своем визите заранее. Если ты не готов встретиться с ней всегда и везде, даже в сортире – она проходит мимо .

Второй курс института случился уже после армии, «несокрушимой и легендарной». Вернулись мои братья-студенты. На дворе 1987 год. В стране начинается перестройка. У всех великие надежды. На то, что «вот сейчас-то мы наконец-то заживем»! Но эти великие надежды сочетаются… ну, сейчас можно сказать, что с нищетой, а тогда – с повсеместной бедностью. То есть живем мы весело, но очень-очень скромно. Сейчас принято как-то романтизировать советский период нашей истории. Безусловно, там были очень и очень большие преимущества, но также были и существенные недостатки. Один из них – всеобщая равная и тотальная бедность. А из нее очень хотелось вырваться. Очень хотелось не экономить на еде, иметь возможность одеваться чуть лучше, и вообще приобрести некий более высокий социальный и имущественный статус. В этом славном году – в 1987-м – я пронаблюдал начало кооперативного движения. Какие-то задатки частного предпринимательства были и ранее, и я об этом знал – и с некоторыми из «цеховиков» – нелегальных советских предпринимателей, я был знаком… но сейчас это был легальный вид экономической активности, неожиданно освобожденный от уголовного преследования.

И вот как-то по бодрому центральному каналу – а других тогда не было – прошел репортаж о том, что какой-то героический кооператив в Москве производит одежные кнопки. Одеты мы все тогда были одинаково: в болонью, шубы-чебурашки и какие-то странного покроя куртки, поэтому первое, чем занялись товарищи кооператоры – это постарались нас одеть понаряднее. Из кальсон шились и красились шапочки – разноцветные «петушки», из махровых носков нарезались колечки, в них вшивались резинки, и девчонки этими резинками делали себе хвостики. Моды были диковатые, поэтому любые поделки расходились на ура, принося своим авторам колоссальные доходы. А металлические кнопки, на которые застегиваются куртки – «щелк-щелк» – ну это ж вообще круто! Они ж есть побольше, есть поменьше, есть фирменные, на них чего-нибудь там написано внутри! Когда все вокруг стараются зарабатывать шитьем одежды – тогда на всё был огромный спрос, а на кнопки в особенности. Так вот, какой-то кооператив в районе Тургеневской площади занялся мануфактурным производством одежных кнопок.

Причем делалось это варварским и несовместимым со здравым смыслом способом. Я на голубом экране телевизора тогда увидел следующее: что из задвижек отопительных труб – из вентилей – сделаны винтовые прессы. Самые непроизводительные, самые неточные, какие только можно себе представить. В эти прессы вставляются примитивные матрицы, которые из листового металла вырубают заготовки, на холодную вытягивают их, а потом на другом прессе люди собирают кнопки. То есть сидит человек и делает два оборота маховичком в одну сторону, два оборота в другую – и в результате получается заготовка. Чтобы собрать кнопку, нужно пять заготовок плюс одна пружинка. Соответственно, шесть изделий. Эти шесть изделий надо сначала холодной вытяжкой произвести, то есть шесть раз нужно крутануть маховичок в одну сторону и другую сторону – на шести прессах, с шестью матрицами. Пара «матрица-пуансон» должны сформировать детальку. Потом, собрав детальки в пакетик, еще на одном прессе или в оправке молотком собрать несколько деталюшек в одно копеечное изделие. Из какого металла это делалось – черт его знает. Предположу, что из металла для консервных банок. Подходит по толщине, 0.2 мм, и достаточно пластичен. Потом это нужно еще из баллончика покрасить, чтоб они приобрели синий, черный или какой им там положено цвет – и в результате ты получаешь изделие, отвратительного качества, но которое может работать как кнопка. Производительность труда пещерная: там, где автомат должен выплёвывать их тысячами в час, там сидят в рядок шесть-восемь человек и вручную создают прибавочную стоимость. Эта деятельность кажется сейчас невозможной, если забыть одно важнейшее обстоятельство времен зарождающегося капитализма – тотальный дефицит и железный занавес. Продукцию любого качества охотно купят по любой цене, поскольку альтернативы нет, и привезти «фирменные кнопки» из Тайваня или хотя бы из Польши еще категорически невозможно.