Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— А какой у неё был характер?

— Кремень! — не задумываясь, ответил мастер. — Кремень, завёрнутый в богатейший бархат. В ней было то, что эльфы и до сих пор называют 'дивная кровь', люди — внутренним стержнем, а мы, гномы — сталью сердца. Могу предположить, что Его Величеству было нелегко поначалу принять такой характер, однако он отдавал себе отчёт в том, какой бриллиант получил во владение, поскольку прекрасно разбирался в женщинах. Принц Аркей перенял многие её черты — кажущуюся мягкость при железном характере, способность продумывать ситуацию до мелочей, предусматривать всё, беречь людей и заботится о них, как о своих детях. Отсутствие склонности впадать в панику или принимать необдуманные решения. Самоконтроль. Нелюбовь к публичным увеселениям. Некоторую, я бы сказал, замкнутость и угрюмость.

— Вы великолепный рассказчик! — улыбнулась Матушка, за каждым словом узнавая своего Кая.

— Я видел всё это своими глазами, моя дорогая принцесса, — покачал головой Артазель. — Мы, гномы, долгожители. Вас же не обманул мой моложавый вид?

И он посмотрел на Бруни выжидательно.

— Прошу меня простить, почтенный мастер, — растерянно ответила та, — но гномы мой трактир почти не посещали, поскольку Гильдии ювелиров и механиков находятся на противоположной стороне города. Поэтому я совсем не разбираюсь в возрасте ваших собратьев, но могу сказать, что смотреть на вас — одно удовольствие!

Портной порозовел от похвалы и не без кокетства огладил аккуратную бородку.

— Я надеюсь сшить первые костюмчики и для ваших наследников! — лукаво сообщил он, вгоняя Бруни в краску. — И, особенно, наследниц! Платья для маленьких принцесс — для портного истинный апофигей! А сейчас спускайтесь, Ваше Высочество... Мы закончили. Позвольте ручку...

Мастер помог Бруни спрыгнуть с пуфика и оставил её одну, вновь скрыв за занавесью. Свадебное платье она сняла без труда, хотя и поборолась с желанием проскользнуть к зеркалам и хоть одним глазком глянуть на себя, а вот с другим нарядом пришлось помучиться. В конце концов, она отчаялась, и, страшно смущаясь, попросила мастера Артазеля помочь застегнуть крючки на лифе сзади.

— Запомните правило, моя дорогая, — щелкая застёжками, сказал гном, — настоящая женщина никогда не будет стесняться троих: мужа, целителя и портного. Первый — её половинка. Странно что-то скрывать от части себя, не правда ли? Второй — залог здоровья её и детей. Третий — тот, кто поможет ей всегда оставаться самой собой и даже немного красивее!.. Готово! Кто проводит вас до покоев?

Матушка посмотрела на него так растерянно, что портной молча отправился за магической лампадкой в виде расправляющей крылья птицы.

— Идёмте, Ваше Высочество...

Доведя Бруни до башни и остановившись рядом с почтительно открывшими перед ней двери гвардейцами, Артазель покачал головой:

— Вам просто необходимо подобрать свиту! По этим коридорам и в компании бывает жутко ходить, особливо когда зимой дует ветер с моря и гуляют сквозняки. А уж в одиночку...

— А как же вы? — забеспокоилась Бруни.

Гном снисходительно усмехнулся и откинул полу камзола. К его поясу были пристёгнуты огромные портняжные ножницы. Заметив, с каким уважением и опаской покосились на них дежурные гвардейцы, Матушка снова не сдержала смех. Все ещё смеясь, раскланялась с мастером Артазелем и вошла в покои. Мимо неё проскочила огромная серая тень — это волкодав Стремительный шёл на сближение с разбудившим его источником шума.

— Вам что-нибудь нужно, моя госпожа? — заглянул следом за ней Лисс Кройсон.

— Нет, благодарю, — рассеянно ответила та. — Кай... Его Высочество вернулся?

— Около получаса назад.

Бруни улыбнулась, разглядев заспанный вид адъютанта.

— Добрых снов под тёплым одеялом, Лисс!

И пошла внутрь покоев, искать жениха.

Кая она нашла в спальне. Тот спал одетым, полусидя на кровати. Видимо, не хотел ложиться без своей Бруни.

— А теперь у меня есть пьяный мужчина, — прошептала Матушка, сбрасывая туфельки и залезая к жениху подмышку.

Принц повозился, подгребая её под себя и устраивая поудобнее. Блаженно улыбнулся, уткнувшись лицом в её волосы, задышал спокойно и ровно. Лёжа головой на его груди, слушая стук его сердца, Бруни отчаянно пыталась запомнить эти мгновения. Время имело обыкновение закрашивать прожитые моменты серой краской, а Матушка ни за что не хотела, чтобы они забылись. Мгновения простого человеческого счастья.