Владислав Савин - Взлет Андромеды

Все же сказывалось, что гости из будущего были военными людьми — различных гипотез о возможной инопланетной агрессии Ефремов успел выслушать от них, наверное с десяток. Но оставался при своем мнении, даже зная, что за это его считали прекраснодушным идеалистом. Люди даже из 2012 года имели очевидный пример Гитлера или современных им США — бесспорно, если этим дать готовые Звездолеты Прямого Луча, то будет агрессия и колонизация соседних миров. Но ведь чтобы создать подобную технику, цивилизация должна развиться достаточно — сумели бы пройти этот путь Рейх или США, или гораздо раньше пришли бы к краху? Почему развившиеся до возможности межзвездных путешествий инопланетные колонисты или космические кочевники должны воспринимать другие цивилизации, как своих конкурентов? Точнее, вопрос в том — смогли бы они вообще развиться до такого уровня, если бы раньше не изжили понятие конкуренции? Или прежде успешно сгубили бы свою собственную цивилизацию? Вопрос не решен и ответ не лежит на поверхности. И надо изучать как в процессе истории влияют друг на друга общественные отношения и развитие науки и техники.

— Так есть такая наука, или метод, это влияние изучающий. Зовется исторический материализм. И кстати, технологии не обязательно могут быть собственные. Тут можно вспомнить Японию, которая в кратчайший исторический срок сумела заимствовать от европейцев первоклассную военную машину. Или пиратов Магриба, которых европейцы-ренегаты научили строить многопалубные парусные фрегаты вместо шебек. Или ситуацию, вот читал я когда-то давно книгу Романа Злотникова, как на землю напали воинственные пришельцы, звездолеты отобравшие у более древней мудрой пацифистской цивилизации — сначала мир-дружба-торговля, а затем бойня, и кто уцелел, теперь наши рабы. Ну и не факт что в пресветлом будущем невозможны пираты-одиночки — а при разнице технологий в несколько веков, даже один корабль может на отсталой планете таких дел натворить. Ладно — будем надеяться, что если какой галактический гитлер и заведется, его всем вашим Кольцом усмирять будут, беспредельщики во все века никому были не нужны. Да, Иван Антонович, а с чего это у вас на планете Железной Звезды "медузы" настолько агрессивны, что это законам эволюции противоречит — поставьте в клетку с тигром совсем незнакомый ему предмет (а человек в скафандре на живой организм вообще не похож, скорее на робота), сильно сомневаюсь что хищник сразу нападет и попробует съесть, поскольку в его инстинктах, в "программе управляющего компьютера", не записано, что это съедобно и вообще не опасно. Если только на планете не наличествует еще кто-то в качестве знакомой кормовой базы для "медуз" и "крестов" — ведь не бывает же, чтобы в лесу одни хищники водились, если волки есть то и зайчики быть должны? Или "медузы" питаются исключительно звездолетчиками, случайно залетевшими туда раз в миллион лет — вот жалко, что сюжетная линия с дальнейшим исследованием той планеты, а заодно и диска чужаков, в вашем романе незавершенной осталась. И нет надежды, что кто-нибудь решит дополнить — нет еще "самиздата" в интернете, где бы желающие точно нашлись.

Акулы, однако, все незнакомое на зуб пробуют. И что касается "зайчиков" — в Сибири есть озера, где из рыбы живут исключительно щуки, свою же молодь едят, а также уток и гусей. Может, когда-нибудь я к этому сюжету вернусь — или кто-нибудь из молодых попробует развить, из тех, кто пишет в "Искателе". А вообще, в сюжете вполне можно оставлять недосказанность — пусть каждый из читателей домысливает, как ему ближе.

И так все время написания романа. Критические замечания Ивану Антоновичу давал и Смоленцев, и даже, пару раз, сам адмирал Лазарев — но Кунцевич, больше всех. Правда, нельзя сказать что эти замечания в целом не пошли на пользу роману — который в чем-то отличался от того, оригинального текста. В частности, там гораздо больше просматривались "русские" корни — Ефремов не говорил никому, от себя самого скрывать было нельзя, в иной истории он, уставший от войны с удушающей бюрократией, выжившей его из любимой профессии и принужденный окончательно уйти в литературу, в какой-то мере рисовал в вымышленном мире идеал-антипод существующего, то есть занимался "эскапизмом", который бранил сам. Здесь этого не требовалось — и в новом романе Совет Звездоплавания находился в Москве, по прежнему стоящей среди Русской равнины, а зона "вахтовых" поселков сдвинулась гораздо севернее, к побережью Ледовитого океана (в котором теплый Гольфстрим доходил до Берингова пролива, так что на Таймыре климат был на современную Скандинавию похож). Космодром, с которого взлетал "Лебедь", был "посреди Великой Степи, где когда-то кочевники гоняли табуны — и откуда века назад был запущен первый в истории Земли космический корабль". Местом опыта Рен Боза прямо назван Памир, гора Пик Ленина. А имена героев имели в основе — славянские, латинские, скандинавские, индийские, китайские, африканские — и очень мало англосаксонских. И раскопки там не музея машин, а одного из убежищ, где доживали те, кто когда-то считал себя хозяевами планеты — бесценные статуи и картины, и скелеты на истлевших коврах — тех, кто заперлись здесь в надежде выжить, да так и никогда больше не увидели солнечный свет. Миико Эйгоро прямо говорит, что ее предки из Японии, и "я западную цивилизацию ненавижу". И упоминается Проклятый Город, "конец которого был ужасен", по некоторым намекам можно угадать Нью-Йорк. Нет роман не опускался до агитки — тут важно было не перейти грань, дать лишь наметки, ну а те, кому хочется, пусть домысливают сами. Так сказала Анна Лазарева, при этом зло усмехнувшись: