Владислав Савин - Взлет Андромеды

И милиции столько — никогда раньше не видел. И на стадион через эти ворота с пищалками проходить — у кого железо в карманах, нельзя. У меня даже к ремню с бляхой прицепились — едва упросил, ну не без штанов же мне на матч идти? Кто выпивши был, тех тоже не пускали. И я трезвый, ну ни в одном глазу — только уже на трибуне пиво выпил. Так это ж законно, раз дозволено было торговать — да и как с одного, ну двух, трех стаканов пива, не водки, опьянеешь? Даже девчата пили по стакану, по полстакана — хотя им и неподобает. Но душно было на стадионе, да и пиво чешское, как раз по случаю.

За кого я болел — за поляков, конечно! Все ж братья по соцлагерю. Хотя сам с Полтавщины — бабка рассказывала, с тех самых мест, где Гоголь когда-то жил. Откуда он и собирал свои сказки про всякую нечисть вроде виев и чертей. Товарищ капитан, так это самое прямое значение имеет к тому, что на стадионе было! Нет, я в церковь не хожу и попам не верю. Ну а сказки в детстве — каждый этого наслушался.

Так вот, сидим мы с Любашей — у нас все серьезно, я предложение ей собрался делать, и билеты на этот матч тоже я доставал. Жалеем, конечно, за наших братьев-славян, как их заезжие лупят. Четыре гола в первом тайме заколотили, и пятый уже успели — ну прямо, блицкриг! Да еще и по мордам бьют — особенно вратарь ихний, все ведь видели, он у своих ворот клюшкой махал как секирой. Но поляки еще держались как-то, что-то пытались изобразить, молодцы!

И тут Люба дико орет и на меня смотрит как на покойника. Я ничего понять не могу, хочу ее успокоить, а она меня и сумочкой, и зонтиком по голове, и кричит "сгинь!". Тут сосед с верхнего ряда к ней свои лапы тянет — вот те крест, не руки, а лапы с шерстью и когтями, я смотрю, а у него морда самая вурдалачья, не человеческая! Ну я ему конечно, в рыло — а как иначе? А тут гляжу, у всех вокруг хари чертячьи вместо лиц, ну прямо как бабушка на ночь рассказывала, "будешь плохо спать, внучек, нечистые придут и тебя утащат". Значит, наружу надо прорываться — я Любку подмышку схватил, а она вырывается, орет, но тут уже не до сантиментов — а я всех на пути свободной рукой охаживаю, чтоб с дороги убирались. Товарищ капитан, ну вот не помню я, чтоб вашего милицейского бил — я ж говорю, одних бесов вокруг видел. Помню лишь, как удивился, а что это черти передо мной, и не с вилами, а с "калашниковыми" — и приклад мне в голову летит. Очнулся уже связанный и в холодной. Еще доктор приходил, чем-то меня колол. Товарищ капитан, неужели мне — и пятьдесят восьмая?

— Гражданин Назаренко, успокойтесь. Медицинская экспертиза показала у вас в крови следы сильнодействующего психотропного препарата. Что позволяет вынести заключение о том, что вы за свои поступки не отвечали. Так что получите приговор — десять часов общественных работ. Свободен!

— Товарищ капитан, так я не понял — если я за себя не отвечал, то есть невиноватый, так за что десять часов?

— Ну а на стадионе чинить, что поломали, по-вашему, Гоголь будет?