Анатолий Агарков - Как я стал Богом

Батискаф имел два пульта управления — дистанционный, смонтированный в одной из рубок спасателя, и автономный, расположенный в спускаемом аппарате.

— Всё готово — прошу, — главный конструктор предложил принять участие в пробном погружении.

Стив был сух и деловит, указал нам наши места:

— Сидеть, смотреть, руками ничего не трогать.

Герметично закрылся входной люк. Батискаф качнулся на талях, поднятый над палубой. Стрела переместила его за леера, и начался плавный спуск на воду. Матросы с ялика освободили аппарат от строп.

— Мы на плаву, — доложил Стив.

— Вижу, — голос Видгофа. — Герметичность?

— В норме. Готов к погружению.

Я Любе на ушко:

— Травим воздух?

— Тс-с-с. Далее все операции телекинетические, — она шёпотом.

Под этот шепоток ухнули под воду — иллюминаторы застило воздушными пузырями.

— Ровнее, — голос Видгофа. — Скорость погружения высока.

Стив развёл руками, пожал плечами, обернулся к нам, призывая в свидетели — мол, он тут ни при чём.

Эй, там, наверху, нельзя ли полегче — ни котят в ведре топите!

Видгоф:

— Глубина погружения.... Скорость погружения.... Герметичность?

Стив:

— В норме.

И так, каждые пять минут.

— Что видите? — голос конструктора.

Я в иллюминатор и вздрогнул, отшатнувшись от собственного отражения в стекле.

— Как страшен ликом Агбе, — припомнил Билли мне былые проказы.

Люба:

— А если поменять освещение

Свет погас внутри батискафа, только перемигивались приборы пульта управления. Над иллюминаторами с внешней стороны вспыхнули прожекторы. Их лучи с трудом пробивали толщу воды, замусоренную какими-то взвесями.

— Это планктон, — сказала Люба, большой в прошлом специалист по его производству.

Видгоф:

— Глубина.... Давление на борт.... Герметичность?

Получив привычное "в норме", дал команду перейти на автономное управление.

Стив преобразился из стороннего наблюдателя в главное действующее лицо. Его пальцы пробежались по кнопкам и рычажкам — подчиняясь их манипуляциям, батискаф двинулся в горизонтальной плоскости в одну сторону, другую.

Видгоф:

— Попробуйте захват.

Экран монитора показал, как под брюхом батискафа выросли крабовые клешни. С помощью этих рычагов, по задумке конструктора, упавший аппарат будет поднят со дна океанической впадины. И откроется секрет таинственных сигналов "я жив", и, дай Бог, спасён Костик. Завтра....

Мы лежим с Любой в нашей каюте, она рисует пальчиком фигуры на моей груди.

— Давно хочу тебя спросить, Гладышев: ты не жалеешь о том, что сотворил?

— Что я сделал не так, дорогая?

— Ты был богатейшим человеком на планете, в зените славы и почёта, и вдруг разом всё коту под хвост — бездомным бродягой ходишь по земле. Да ладно сам — людей за что лишил азарта борьбы, чувства состязательности, самоутверждения, сделав всех равными.

— Всё-таки я, не полковник Кольт?

Люба промолчала, сомкнув опахала ресниц.

Что это с ней? Решил проконсультироваться.

— Билли, что это с ней?

— Она, Создатель, для России рождена — её величия и славы, а страны не стало....

— Но я не узнаю её.

— Отвык. Привыкнешь.

Подумал, надо заново влюбиться в свою жену. Приглядеться и влюбиться — она того стоит. Как зарождались наши чувства? Стечением обстоятельств — отставной майор ГРУ, избёнка деда Мороза, пьяная ночь и свадьба без сватовства и обручения. А, ещё — на Любу надо прикрикнуть, чтобы стала послушной и ласковой. Это тоже помню.

— Что хочешь от жизни, Гладышев, от себя, от меня?

— Признаюсь, дорогая, иногда хочется нахмурить брови и затопать ногами.

— А и побей — я почувствую себя замужней женщиной. В нашей деревне все мужики баб били.

— И никогда наоборот?

— Всякое бывало.

— Вот видишь. К чему рисковать?

.... Ахейский дворец.

Двор полон гостей — разодетых, пьяных, при оружии. Они пьют разбавленное вино и пожирают жареную баранину. Поют застольную:

— Что нам делать, пьяным ахейцам....

И требуют от хозяйки:

— Пенелопа, ты должна выбрать царя. Кто станет твоим мужем, назови.

Люба на ступенях дворца в строгом хитоне, длинная коса короной на голове.

— Посмотрите на себя, знатные господа. Кто из вас считает себя достойным престола? Ведёте себя, как свиньи, едите, как свиньи.... Да вы хуже свиней!

— Мы хуже свиней? — орут пьяные мужи. — Мы? Да ты.... Да ты.... Ты сама не достойна нас. Мы тебя выдадим вон за того убогого в рубище.

Меня выталкивают пред очи царицы Итаки.