Дед Маздай - Гривар

— Кончай расстреливать мои патроны! — прокричала Кира, перекрикивая грохот выстрелов.

Её, как же! Я-то уже бегу, а она сидит и выжидает у моря погоды. Семьдесят метров, пятьдесят, тридцать — прыжок! Мутант — здоровый какой! — заметил меня, но задрать такую тяжеленную вещь как пулемёт с вращающимся блоком стволов вверх не так-то просто. Быстро этого точно не сделать, так что я, опередив трассер, приземляюсь на плечи пулемётчика, вбивая того в песок. Пулемёт летит в сторону, слышно как шипит попавшая на горячие стволы кожа, испускающая отвратительный душок, ругается упустившая своё счастье Кира, но всё это я слышу краем уха, вижу краем глаза, поскольку сейчас немного занят. Уж не знаю, какие гены мутировали и кому они принадлежали, но при том, что этот гад ненамного меня больше, по силе он мне не уступает. И хочешь, не хочешь, а клыки пускать в ход придётся!

— Тьфу, гадость, — опять по привычке чуть не проглотил вырванный кусок. — Хуже чем испорченный сыр!

Шах припёр как-то с Земли кусок сгнившего сыра, который он назвал «элитным», «с благородной плесенью» и вообще всячески восхвалял. Меня же, не оценившего того «дивного» аромата, обозвал «дерёвней» и «колхозником, лаптями щи хлебающим», а после у меня на глазах давился этой гадостью, изображая неописуемое блаженство от вкушения сего чуда кулинарии. Ну-ну, Лиса-то со мной поделилась тем, что он чувствовал в тот момент. Во был народец в своё время — французы. Могли впарить любую несъедобную живность или испорченный продукт, как «элитное». Удобно, блин, безотходное производство, пиар, и унижение всех несогласных в одном флаконе.

— Пулемёт! — то, что мутанта упокоил именно я, Киру, я смотрю, не волнует.

— Мой пулемёт, — успел я прибрать игрушку к лапам. — Хотя нет, забирай.

— Вот спасибо… — поблагодарила было она, но тут же сменила тон: — В чём подвох?

— Почему сразу подвох?

— Где патроны?! — ну да, подвох вообще-то есть.

— У него спроси, — пнул я труп, успевший выпустить весь боекомплект перед своею смертью.

— Скотина, — пнула и она его.

Хотя «скотина», по-моему, предназначалось мне. Так, враги вроде бы кончились, мои все живы и здоровы, а остальные?

— Тайрос?

— Что?

Ну, скафандр-то дротики не пробьют, а от пулемёта она спряталась.

— Ничего, погода хорошая. Как там собаки с Брамом?

— Спят, — последовал короткий ответ.

— Буди!

— Как?

— Поцелуй их.

— Всех?

— Да, разом! — какое-то односложное общение. — Глупые вопросы не задавай, медик у нас кто?

— Диагноста отдай, — а ну да, сумка же у меня.

Увлёкся малость.

Получив сумку, Тайрос достала из неё прибор и, взяв образцы крови у наших засонь, провела анализ, после в течении пяти минут, синтезатор подобрал и синтезировал антидот, потратив на это последние запасы веществ, а ещё через десять минут, которые мы потратили на обыск пустотников, троица проснулась, сонно лупая глазами.

— Проснись и пой! — хотел было подъём скомандовать, но, вспомнив, чем это кончилось в последний раз, передумал. — Как спалось?

— Мы живы? — барон, я смотрю, в мои силы вообще не верит.

— Живы, живы, — пристраивая нож в сшитых из распоротой сумки мутанта ножнах на бок, ответил я. — Даже притрофеились: двухсотлетние консервы; ушатаный в ноль пулемёт без патронов; хлам, мусор и барахло — крышек двести за всё, думаю, выручим.

— Что?

— Земной фольклор, папа, не обращай внимания, — махнула лапой Марта. — Ничего ценного?

— Вообще ничего?

— Совсем.

— Как это совсем?! — а, узрела морда баронская оставленный на видном месте кустарно переплавленный слиток золота. — А это?

— Тащи, если тебе не лень.

Забавно, на многих планетах экс-Содружества золото имеет немалую ценность, при том, что этот металл встречается в астероидных поясах всех систем, и в немалом количестве. А вот гроранцы за него убить готовы.

— И потащу!

— Тащи, тащи, — по мне пила, запас топлива и нож представляют куда большую ценность.

Меч вот только в нашем первом убежище остался. Ну да ладно, там всё равно сталь паршивая была. Как и в ножах пустотников. Но их мои самочки всё же разобрали, как-никак они меньше и предпочтительнее в данной ситуации.

— Пулемёт ещё прихвати. На металлолом сдашь.

— Кому?

Он серьёзно спрашивает? А я-то думал, у гроранцев с чувством юмора чуть лучше.

— Найдём кому, ты неси главное.

— Издеваешься? — а то непонятно? — Жаль камушков у них нет.

Нет. Но были. Красивые такие самоцветы, девочкам на браслеты — единственная ювелирка, которую носят арги — пойдут. И лёгкие, что тоже важно. Всё это добро сейчас в кармашке на ножнах у Киры. Там раньше огниво было, но от него одна ручка осталась. Да и зачем оно здесь? Жечь-то нечего!