Сергей Кузнецов - Ощупывая слона. Заметки по истории русского Интернета

Когда-то Настик была Анастасией Грызуновой. В первом номере Zhurnal.ru она так и названа. В какой момент она стала называться Настиком, я уже не помню, так же как уже не помню, в какой момент выяснилось, что она — главный специалист по интернет- новостям. Она писала ИнтерНовости в ZR, «Невод» для «РЖ», соответствующий раздел для «Вести. ру», по-моему, также вела соответствующие новости на «Ленте». Теперь она пишет про Интернет в «Грани. ру» и, если не считать «Интернет. ру» (возможно, поэтому и почившего в бозе), все ежедневные издания первого ряда были Настиком охвачены. Даже если я что-то и напутал — а я принципиально не проверял фактов; жанр называется эссе- мемуар, а не «историческая справка», — общее ощущение передано верно. Если где-то регулярно и хорошо пишут новости про Сеть — то это Настик.

Я не понаслышке знаю, что в подобном положении есть как свои плюсы, так и свои минусы. Слава — вещь хорошая, и деньги — тоже неплохая, но с каждым днем ремесла становится все больше, а творчества все меньше. Знакомые и ты сам начинаешь воспринимать себя как хорошую дорогую машинку для обмена текстов на деньги. Рано или поздно хочется все это прекратить. Окружающие люди — в частности, читатели — начинают раздражать; вероятно, потому, что отказываются принимать какое-либо участие в функционировании механизма, который зовется твоим именем.

Конечно, все это — домыслы. О том, что творится у Настика в голове, мне известно не больше, чем Настику о том, что творится в голове у меня. Но так или иначе, начиная с какого-то момента Настик начала подавать признаки нарастающего раздражения. Для меня первым симптомом стали ее ответы на вопросы анкеты, засланной ей в целях развития некоторого исторического проекта, о котором пока не время распространяться. Вопросы придумывались разными людьми, в том числе — мной, а задавал их некий юноша, в общем-то далекий от нашей среды. Среди вопросов был, в частности, вопрос о том, как Настик предпочитает подписывать свои письма. Настик ответила:

«Best, Настик», если адресат раздражает, я ему пишу «всего хорошего».

Потом — довольно лаконично — она расправилась с остальными вопросами, а в качестве подписи написала:

Все это как-то не вязалось с обликом Настика, но в тот момент я на это внимания не обратил. Также я не обратил внимания, что примерно в то же время Настик завела в своем «Неводе» ложноножки — вставленные среди настоящих новостей фальшивки, которые читателям следовало найти. Как читатель я ленив и нелюбопытен — хватает с меня того, что я неленив как писатель, — и потому ни одной ложноножки не угадал, да и не пытался. Впрочем, я и в детективах не угадываю убийцу — не потому, что трудно, а потому, что неинтересно. Вероятно, не я один такой, потому что недели две назад грянул гром. Настик объявила — и внимательные читатели «РЖ» уже знают об этом, — что прекращает выпуск «Невода». Потому что неинтересно работать для людей, которые схавают любую туфту, которую им преподнесешь. Театр закрывается, нас всех тошнит.

Похоже, это был только первый приступ экзистенциальной тошноты. Второй воспоследовал несколькими днями спустя, когда Настик опубликовала текст, озаглавленный «Полночный карнавал Мамаши Фортуны».

На этот раз читатели оказались куда активнее, чем в случае ложноножек Все принялись гадать, кто есть кто. У меня тоже есть несколько идей насчет героини истории номер шесть, но я их оставлю при себе.

Впечатлен я был, однако, не возросшей активностью читателей, а тем, что Настику, все эти годы не отвлекавшейся на гуманитарную журналистику, удалось сделать то, что тщетно пытался изобразить я в «Проекте девяностые». Это — портрет эпохи в коротких историях, очерки нравов, физиологические в своей бескомпромиссности, выставки карикатур, собранье насекомых, открытое не только для всех знакомых, но и для всех читателей «РЖ».

Иными словами, это один из самых сильных текстов, которые я прочел на экране своего монитора за последние несколько месяцев. Конкуренцию им могут составить разве что некоторые записи Маши Н. и АлексаМск в «ЖЖ» — но от этих персонажей я всегда ожидал подобного рода мизантропических исповедей, тогда как Настик удивила по-настоящему.

Хочется верить, что упомянутая выше анкета сыграла свою роль в создании текста: во всяком случае, на один из вопросов («Что ты можешь сказать о таком-то?») я с запозданием получил очень внятный ответ («Я бы хотела, чтобы его никогда не существовало»). И на том спасибо.