Роман Антошин - От наркомана до миллионера

Но это был редкий случай послушания. В подавляющем большинстве случаев я сам решал, как поступить и что делать. Никто был мне не указ. Моя взрослость проявлялась во всем. Кстати, и в том, что у меня появилась постоянная девушка. Может, я в первый раз влюбился?.. Ее звали Женя, она училась в моей школе и была на год старше. Она была самая красивая в компании — так мне казалось. Модно одевалась, ярко красилась и выглядела недоступной в окружении рослых поклонников. Но смелость города берет, а моя наглость — сердца. В общем, мы стали с ней встречаться. Мне вполне хватало денег, чтобы водить ее в кафе и развлекать, как ей хотелось. Не обошлось без драк — моя подружка многим нравилась. Однажды в такой потасовке я сломал себе руку. Потом гордо ходил с гипсом, на котором все мои друзья оставляли автографы.

Благо заключалось в том, что ходить в школу лишь ради встреч с Женькой было лучше, чем прогуливать ради того, чтобы тупо покурить травы. Я кое-как, но учился. И даже не знал, что мама сдавала кровь, чтобы на полученные деньги нанять мне репетитора по английскому. Я шел вниз, где никакой репетитор не помог бы…

Сколько же я школ поменял, пока не получил аттестат о среднем образовании! В восьмой класс специальной вечерней школы я пошел по настоятельной рекомендации учителей 29-й школы, родителей ее учеников и милиции. Каплей, переполнившей чашу их терпения, стал случай с Сусликом.

В конце седьмого класса я явился на урок физкультуры, проходивший на открытой спортивной площадке, без формы. Учитель — Анатолий Евгеньевич Суслов (Суслик) — сделал мне замечание, наорал. Моему, не совсем адекватному, обкуренному «Я» это показалось ужасно оскорбительным. На беду Суслика мимо проходили мои старшие друзья. Им показалось то же самое…

— Совсем оборзел физрук. Вшатаем?

И вшатали… Я, разумеется, принимал самое деятельное участие. Спасло меня то, что Суслов не стал подавать заявление в милицию. Но поставил условие: «Чтобы этого отморозка Антошина в школе не было…»

Думаю, физрук и не представлял, какие на самом деле бывают отморозки. А вот я имел удовольствие наблюдать их в вечерке, где продолжал обучение. На их фоне я и мой товарищ Сергей Князев, переведенный в вечернюю школу по той же причине, что и я, были пионерами-героями. Некоторые из учеников вечерки имели уголовное прошлое, практически всех ждало уголовное будущее. Учителя что-то рассказывали на уроках, но их никто не слушал. На дом ничего не задавали, контрольные не проводили. Но при этом можно было за один год закончить и восьмой, и девятый класс.

Днем это была обычная 34-я средняя школа, где на переменках бесилась детвора, а из столовки тянуло выпечкой. Вечером школьное здание уже мало напоминало образовательное учреждение. Его наполняли запахи анаши и перегара — на занятия шли те, кто желал пообщаться или поржать. Горе-учащимся оставляли три классные комнаты, там и занимались участники эксперимента «Обязательное среднее образование с необязательными знаниями». Занятия проходили вечером не только потому, что необходимо было исключить контакты обычных школьников с опасными нами. Дело в том, что многие из моих одноклассников уже работали.

Я тоже работал, да еще как! Например, на пару с Серегой Князевым покупал у цыган оптом рандолевые кольца с фальшивыми пробами и продавал их в розницу, как золотые.

— Дядь, купи обручальное кольцо. Оно не ворованное, мамкино. Дошли мы с ней до такой нищеты…

Рандоль — это сплав, 98 % — медь и 2 % — бериллий. Его еще называют «цыганским золотом». Если рандолевое кольцо хорошо потереть полировочной пастой, оно будет блестеть, от золота не отличишь! И лишь потом окислится, потемнеет.

Разумеется, я продолжал торговать еще и планом. Кроме того, с друзьями Князем и Шаром мы шакалили по окрестным заводам, которые в те годы закрывались один за другим. Взламывали двери в запертые склады, цеха в поисках медной и алюминиевой проволоки. Воровали кабели и провода на закрытых зимой дачах, в частных сараях, гаражах и кладовках. В пунктах скупки металлов нашу компанию знали хорошо.

В многоэтажках нашего района в подвалах или между этажами были сделаны кладовки. Мы устраивали на них набеги. Чаще всего воровали Князь и Шар, а я продавал. Тащили все, что можно толкнуть — медные изделия, сахар в мешках, соленья в банках. Иногда меня посещала тревожная мысль — а вдруг такой же шустрый малый грабанет мою семейную кладовку? А там ганджубаса полно!