Чарльз Уилан - Голая экономика. Разоблачение унылой науки

Знатоки Гражданской войны в США должны помнить, что одна из ключевых стратегий Севера заключалась в морской блокаде Юга. Почему? Да потому что из-за этого южане не могли продавать Европе хлопок, который они производили лучше всех, и получать взамен промышленные товары, в которых больше всего нуждались.

В связи с этим возникает резонный вопрос: почему многие американцы предлагают ввести торговые санкции против самих себя (ведь именно это цель протекционизма любого вида)? Могут ли протестующие антиглобалисты объяснить, каким образом бедные страны, такие как Сектор Газа, станут богаче, если они будут меньше торговать с остальным миром? Без доступа к торговле страна становится беднее и менее продуктивной, поэтому подобные меры принимаются прежде всего в отношении врагов.

Торговля снижает стоимость товаров для потребителей, следовательно, повышает их доходы. Забудем на минуту об обувщиках и подумаем об обуви. Почему Nike производит обувь во Вьетнаме? Потому что там это делать дешевле, чем в США. А еще это значит, что для нас с вами, покупателей, обувь будет менее дорогой. В дебатах о торговле часто игнорируется следующее обстоятельство: люди, кричащие о своих тяготах и обездоленности, забывают о том, что дешевые импортные товары нужны именно потребителям с низкими доходами – да и всем нам. Дешевые товары оказывают на нашу жизнь точно такой же эффект, как высокие доходы. Мы можем позволить себе покупать больше. Очевидно, что это касается всех стран.

Торговые ограничения, по сути, представляют собой налог, хоть и скрытый. Предположим, правительство США обложило налогом в размере 30 центов каждый галлон апельсинового сока, продаваемого в стране. Консервативные антиправительственные силы непременно встретили бы это решение в штыки. Как и либералы, которые вообще выступают против налогов на продовольственные продукты и одежду, поскольку такие налоги регрессивны – иными словами, они сильнее всего бьют по самым бедным слоям населения, поглощая существенную долю их доходов. В результате правительство все же повышает стоимость каждого галлона апельсинового сока на 30 центов, хоть и другим способом, не столь явным, как введение соответствующего налога. Оно вводит таможенную пошлину на бразильские апельсины и апельсиновый сок, цена на которые может возрасти на 63 процента.

Некоторые районы Бразилии идеально подходят для выращивания цитрусовых. Это обстоятельство вызывает беспокойство и недовольство американских производителей апельсинов. Поэтому наше правительство их и защищает. Экономисты подсчитали, что таможенные пошлины на бразильские апельсины ограничивают поставки импортного сока, что увеличивает цену галлона апельсинового сока примерно на 30 центов. И большинство потребителей при этом и понятия не имеют, что государство просто вытаскивает деньги из них карманов и отдает их фермерам Флориды, выращивающим апельсины [210]. В чеках на товар это никак не отражено.

Снижение торговых барьеров оказывает на потребителей такое же влияние, как и снижение налогов. Предшественником Всемирной торговой организации было Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ). После Второй мировой войны ГАТТ служило механизмом, с помощью которого страны договаривались о снижении глобальных тарифов и активизации торговли. В ходе восьми раундов переговоров в рамках ГАТТ в период с 1948 по 1995 год средний уровень таможенных барьеров в развитых странах снизился с 40 до 4 процентов. Это можно считать огромным снижением «налога» на все импортные товары. К тому же это привело к тому, что отечественные производители ради сохранения конкурентоспособности вынуждены были снизить цену на свои продукты и повысить их качество. Скажем, сегодня в автосалоне, по сравнению с 1970 годом, вы имеете сразу два преимущества. Во-первых, у вас гораздо более широкий выбор превосходных импортных автомобилей. Во-вторых, Детройт тоже выпускает машины лучшего качества – так эта индустрия пусть медленно, запоздало и не в полной мере отреагировала на изменения. Honda Accord повышает уровень вашего благосостояния, как и Ford Taurus, и это, поверьте, лучше, чем если бы не было никакой конкуренции.

Торговля выгодна и для бедных стран. Если бы мы терпеливо и доходчиво объяснили выгоды международной торговли антиглобалистам, протестовавшим в Сиэттле, Вашингтоне, Давосе или Генуе, они, возможно, и не пустили бы в ход бутылки с коктейлями Молотова – а может, и пустили бы. Главная идея антиглобалистских протестов состоит в том, что мировая торговля есть нечто навязываемое богатыми странами странам развивающимся. Если же торговля в принципе выгодна навязывающим ее Штатам, то некоторым странам она должна быть невыгодна. Однако к этому моменту мы уже признали, что правила игры с нулевой суммой к экономике часто неприменимы. И в данном случае это именно так. На срыв переговоров ВТО в Сиэттле больше всех жаловались и сетовали именно представители развивающихся стран; некоторые даже подозревали, что администрация Клинтона тайно организовала эти протесты, чтобы сорвать переговоры и тем самым защитить интересы отдельных лоббистских групп в США, например профсоюзов. Действительно, после провала переговоров в рамках ВТО в Сиэттле генеральный секретарь ООН Кофи Аннан обвинил развитые страны в возведении таможенных барьеров, отлучающих развивающиеся страны от благ мировой торговли, и призвал к «глобальному Новому курсу» [211]. А раунд переговоров в рамках ВТО о смягчении ограничений в мировой торговле, проходящий в Дохе, застопорился по большей части из-за требования блока развивающихся стран к США и Европе сократить свои субсидии для сельского хозяйства и снизить торговые барьеры; до сих пор богатые страны отказывались это делать.