Ручир Шарма - Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда

В некоторой мере недовольство людей по поводу поистине заоблачного уровня официальной безработицы сдерживается огромным черным рынком труда. Каждый четвертый житель страны трудится в неформальном секторе экономики. На каждом светофоре, на каждом перекрестке вы увидите уличных торговцев, готовых либо продать вам все что угодно, от джинсов до солнечных очков, либо наняться к вам на любую поденную работу. В отличие от крайне удивленных такой же ситуацией граждан Греции или Испании, где рост безработицы начался относительно недавно, южноафриканцы никогда не знали лучших с этой точки зрения времен. Руководители центрального банка ЮАР признались мне, что, по всей вероятности, именно долготерпением этой группы населения можно объяснить долгожительство АНК: не имея никаких точек соприкосновения с рассерженной оппозицией, большинство работников неформального сектора «просто научились жить с тем, что имеют, то есть очень и очень скромно».

Еще один несомненный источник политической мощи АНК – известная всем идея государства всеобщего благосостояния. При апартеиде государство тратило на белых в девять раз больше, чем на чернокожих, но теперь ситуация резко изменилась, и чернокожие получают вдвое больше, чем белое население. Сегодня Южная Африка – единственная крупная страна мира, в которой на социальные льготы и дотации живет больше людей, чем на официальную зарплату: 16 миллионов граждан ЮАР получают всевозможные социальные пособия (от пособий по уходу за ребенком или престарелыми родителями до пособий по безработице). Это в шесть раз больше, чем в 1998 году. В итоге выходит по три иждивенца на каждого налогоплательщика, при этом социальные выплаты являются самой быстрорастущей расходной статьей государственного бюджета. Если так пойдет и дальше, ЮАР скоро будет тратить на льготы и пособия больше, чем на образование – иначе говоря, страна будет больше вкладывать в подачки безработным гражданам, чем в их реальную подготовку к труду.

Кроме того, хотя АНК и удалось несколько повысить уровень вертикальной мобильности некоторой части чернокожих южноафриканцев, надо признать, этот бум среднего класса был отчасти иллюзией и, по сути, уже закончился. В большинстве стран с растущим средним классом расширение данного сегмента населения становится естественным следствием увеличения экономического пирога, но в ЮАР это явление в основном стимулировалось программой поддержки определенных групп граждан, которая реализуется здесь везде, где только можно и даже нельзя. Программа содействия экономическому развитию чернокожего населения (Black Economic Empowerment, BEE) обязывает все компании, кроме самых маленьких, увеличивать долю соответствующего сегмента в собственности, управлении и общей занятости. Программа вступила в силу в 2003 году, тогда же, когда на формирующиеся рынки хлынул поток дешевых денег из США, приведший к экономическому буму.

В такой обстановке обычно удаются практически любые социальные эксперименты, и в ЮАР программа BEE впервые в истории помогла стране приблизиться к восстановлению расовой справедливости. Ее цель заключалась в создании новых компаний, которыми будут владеть чернокожие граждане, и в увеличении их доли в собственности уже существующих компаний. К тому же BEE поставила перед компаниями задачу нанимать больше чернокожих. И результаты не заставили себя ждать. Корпоративные собрания и советы директоров, прежде состоявшие практически исключительно из белых мужчин, заиграли всеми цветами радуги: теперь в них можно увидеть и белых, и черных, и представителей смешанной расы, и азиатов, и даже женщин. Но вот загвоздка: оказывается, у расовой интеграции есть реальные пределы, и за рамки офисной среды она почему-то почти не простирается. Красноречивое доказательство: в превосходных ресторанах ЮАР практически не увидишь чернокожего посетителя. Один чернокожий профсоюзный лидер, с которым я недавно беседовал, назвал это явление «экономикой капучино»: «горка белых сливок лежит на большой черной массе, а поверх нее крошки черного шоколада».

Кроме того, кажущееся на первый взгляд усиление вертикальной мобильности в значительной мере было достигнуто за счет долгов населения. Заработная плата быстро росла, приток глобальных капиталов серьезно облегчил доступ к кредитам, и растущий средний класс страны начал активно занимать и тратить деньги. В период бума, с 2003 по 2007 год, рост национальной экономики ускорился с 3 до 5 процентов, в значительной мере за счет увеличения потребления среди местного среднего класса. Прошлое десятилетие стало для страны истинным «золотым веком». Экономика работала на полную мощность: благодаря дешевым кредитам потребители транжирили деньги направо и налево, уверенный в себе бизнес активно инвестировал в новые проекты, и правительство щедро тратило средства на новые автомобильные и железные дороги. Ныне же потребители просадили практически все, накопив при этом огромные долги (отношение задолженности к чистому доходу в настоящее время составляет 70 процентов, это один из самых высоких показателей в развивающихся странах); владельцы компаний уже совсем не так уверены в успехе бизнеса, и основным двигателем экономического прогресса стало государство, на долю которого приходится почти весь рост экономики.