Кевин Брукс - Сторителлинг в проектировании интерфейсов. Как создавать истории, улучшающие дизайн

Есть разница между теми, кто рассказывает истории, и теми, кто живет ими.

Первая моя история была посвящена моему собственному имени. Вот так.

Мое имя не длинное и не экзотическое. Звучит вполне обычно: Кевин Майкл Брукс. Я рассказал, что оно значило для моей матери и меня самого в детстве. Ничего выдающегося. Но в тот раз я впервые рассказал историю тому, кто жил историями. Его звали Синий Брат.

Выглядел он как псих. Но не повезло тем, кто не смог разглядеть его сущность. Его берет, рубашка, куртка, брюки, ботинки были синими. Он был увешан значками в форме бабочек. Синий Брат был культовой личностью в мире сторителлинга в окрестностях Бостона, и он вел мероприятие, на котором я выступал. Каким-то волшебным образом он помог мне увидеть глубинный смысл в простой истории. Как только я закончил, Синий Брат встал и сказал мне и всем слушателям (которые вскоре стали моей семьей), как важно просто рассказать о себе, честно и без пафоса.

Он увидел глубинный смысл, которого я не разглядел. «Это было здорово. Это было так мило и просто… и здорово! Вот настоящая история!» Между нами установилась связь. Сложная – ведь и он был непростым человеком, и сторителлинг – трудное занятие. Синий Брат сказал, что он пытается из глубины своей души достучаться до глубин души слушателей. Он ставил себе целью не просто быть услышанным, а проникнуть в душу аудитории и установить с ней связь. Он проделал это со мной, и каждый вечер он делал это с другими людьми. Синий Брат вдохновлял людей тем, что их слушал, и хвалил каждого. Тогда-то я созрел до историй (или истории родились во мне). С тех пор каждый вторник я посвящаю сторителлингу.

Я учился в Массачусетском технологическом институте. Я работал с умнейшими технарями и старался совместить свою любовь к историям и изучение компьютеров. Это был совсем другой мир: здесь чаще анализировали тексты, чем создавали. Само это занятие не было бесполезным, просто ему уделялось слишком много внимания. Почти два года я старался не смешивать два этих ремесла: создание и анализ. Я не хотел совмещать прелести устного рассказа со строгим анализом. Но однажды я заметил «окно» в расписании семинаров и подумал: «Почему бы не пригласить Синего Брата?»

Я поговорил с Братом и его женой Рут. Они согласились. Синий Брат выступит в МТИ. Мы обо всем договорились, назначили время – вроде бы все хорошо. Но по мере приближения даты выступления я начал задумываться, что же я наделал. Я предложил совместить два моих мира – что же теперь будет? Я потеряю оба? А может быть, Синему Брату придется выступать перед аудиторией, которую он не сможет завоевать? Ведь большинство других докладчиков были учеными и инженерами.

Это были ведущие теоретики и практики, умеющие выходить за границы своей специальности, влияющие на будущее мира. Так что кое-что общее у них и Синего Брата было. Он преодолевал границы чувств и разума, помогал выработать новые навыки. И его истории могли изменить мир. Это здорово, но все же он не вписывался в понятие «нормы» для сотрудников моей лаборатории. Бабочки на его лице и одежде явно не норма. Шарики и ленточки, привязанные к его рукам и ногам, тоже отклонение от нормы. Черный, выступающий перед сотрудниками одного из самых престижных в мире технических вузов (большинство из них белые), рассказывающий о том, как истории меняют мир, – серьезное отклонение от нормы! Я думал, что его не смогут услышать, понять послание, в котором не было места математическим уравнениям. Я думал: «А сработает ли?»

Я решил сделать афиши мероприятия. Расклею их по всему кампусу – тогда придет много людей. Но о чем же написать? Заходите на огонек к рассказчику? Маловато. Чернокожий человек изменит мир 11 декабря в 16:30? Нет. Впечатление не то. И слишком в стиле 60-х. В конце концов я поместил на плакате фотографию Синего Брата в полный рост и его настоящее имя – доктор Хью Морган Хилл. Я думал, что слово «доктор» немного успокоит аудиторию, ведь ей предстоит сильное потрясение. Я привел его собственные высказывания и отзывы других людей о его работе (вроде тех слов о «глубинах души») и указал, сколько специалистов считают его лучшим рассказчиком в мире. И я молился: «Господи, пусть сработает. Не знаю точно, чего просить. Просто пусть все пройдет как по маслу».

Наступил тот самый день. Я заранее заказал такси, и к назначенному времени оно доставило Синего Брата и Рут к моей лаборатории. В аудитории собралось немного людей – всего пятьдесят. Я волновался. Поймут ли? Слушатели, похоже, ждали лекции по математике. Все были очень серьезными. За исключением Синего Брата. Он рисовал бабочек на своих ладонях. Я надеялся, что к концу часового выступления эти суровые математики немного смягчатся. Мой научный руководитель представил Синего Брата, и тот вышел на сцену. Создавалось впечатление, что он и правда на сцене.