Дмитрий Пучков - Две сорванные башни

Крепко задумавшись о «высоком стиле в классической литературе», Федор даже остановился у раскидистого куста. Глаза его отображали недюжинную работу мысли. Он уже совсем отошел от давешних страхов – недаром единственную остановку при бегстве из города они сделали около обгоревших останков фашистского истребителя и только для того, чтобы Федор смог избавиться от своих комплексов, помочившись на так долго мучивший его источник ночных кошмаров.

Наконец карапуз нашел нужное сравнение и предложил:

– Давай сочиняй, как будто мы как Харли Дэвидсон и Ковбой Мальборо!

Сеня положительно оценил ход мыслей своего босса и предложил начать ребрендинг с себя:

– Федор Михалыч. А давай, ты меня теперь будешь звать по-другому?

Федор даже слегка оторопел:

– Это как это, Сеня?

Тот только хитро улыбнулся:

– Зови меня теперь, – он выдержал многозначительную паузу, – Сеня Лютый!

Федор только развел руками, не принимая, но и не отвергая Сенино «ноу-хау», а тот уже принялся работать над новым имиджем:

– Шмыга, скотина! К ноге!

Голый, он же Шмыга, уже пожалел, что на выходе из города все же нагнал двух приятелей и напросился идти с ними дальше. Совместно пережитые тяготы плена не укрепили его статус в глазах неблагодарных карапузов, отчего он снова принялся страдать раздвоением личности.

Поскольку разговаривать с ним ни Федор, ни тем более Сеня не собирались – ему приходилось болтать с самим собой:

– Крутые. Они крутые! А кто их через трясину провел, кто к самой Мордовии вывел?

Тут же голос его приобрел приблатненную хрипотцу, и Шмыга принялся поливать себя елеем:

– Да мы с тобой тоже парни – ураган! Практически, как Проктер энд Гэмбл.

В своей первой ипостаси Голый никак не был склонен к иносказательности:

– В каком смысле?

Куда более уверенный в себе Шмыга-второй принялся раскладывать все по полочкам:

– В смысле – два в одном флаконе. Может, нам с тобой пойти на разведку работать? Будем через границу ходить вдвоем. Абыр, абыр! – Его охватил приступ безудержного веселья. – Если одного поймают, второй убежит. Прикинь, нас вообще невозможно поймать будет!

Последняя сентенция не пришлась Голому по вкусу:

– Очень, очень смешно! Просто обхохочешься. И тут же его «собеседник» пошел на попятную:

– Ну, извини, не получилось. Это только у Петросяна всегда бывает смешно!

Кажется, Шмыга, он же Голый, наконец-то начал нащупывать взаимопонимание со своим братом по разуму:

– Точно. И еще в «Аншлаге». Что-то мы с тобой сегодня в ударе. Острим всю дорогу.

Его великосветскую беседу прервал грубиян Сеня:

– Блин, где этот атлет прячется? Шмыга, скотина, а ну, вылазь!

Шмыга сжал кулаки, лелея давно затаенную на жирного карапуза обиду:

– Тварь ли я дрожащая, или право имею?! Отведу-ка я их в подвал к тете Соне Шелоб! Пора начинать проект «Разгром»!!!

Внезапно возникший в его голове план показался ему верхом совершенства. Он чуть не подпрыгнул от радости:

– Точно, к тете Соне!

Выскочив из-за куста, за которым он прятался все это время, хмырь помахал рукой приятелям:

– Не вешать нос, хоботы! Давайте за мной!

Перебирая лапами по тропинке не хуже какого-нибудь занюханного эрдельтерьера, он заколесил по лесу, напевая себе под нос:

– Мои мысли, мои скакуны… абыр… абыр… Не рисковавшие самостоятельно выбирать себе путь карапузы припустили за ним вслед… в след… в следующую книгу…