Дмитрий Буркин - Уратмир - земная пристань

– Что еще не так? – интересующимся эхом донеслось с той стороны двери.

«Мне нужна правда!» – истощённо потупив взор и сокрушаясь, произносишь ты. «Я уже замечал подобную иллюзию, замену, ошибку: длинная, широкая улица расстелила свои уходящие за горизонт полосы движения. Гул большого города застал меня у выхода из метро. Высотки встречали отсутствием приличия в своих размерах. Тусклый тротуар был продолжением моего повседневного пути, навечно погруженный в тень от ледяных небоскрёбов, выкованных из бетона и стекла. В одинаковом мире, среди одинаково разносторонних людей, мне всегда было изнурительно трудно жить. Прошагав вперед, обречённо следуя плану на день, который постепенно превращался во взрослую жизнь, я уперся в дорожный знак обхода. Там, где ежедневно протаптывали брусчатку десятки тысяч жителей, стоял временный указатель, сигнализирующий об опасности и ремонте. Строительные леса огораживали строящийся человейник. Башенный кран, отражающий принцип «выше здание – выше кран», возводил строение ударными темпами. Но именно сейчас раздался пронзительный стальной треск разрыва грузовой лебёдки. Канат, толщиной с мужскую кисть, лопнул. Поднимающийся строительный материал, состоящий из десятка мешков с цементом, незамедлительно оборвался вниз. К счастью, мешки упали в место, заблаговременно ограждённое от пешеходов. Грохот от ЧП лишь ненадолго обратил на себя внимание жителей. Шум вызвал у горожан легкий испуг и небольшую заминку в графике своего перемещения для фиксации события на телефон. Блеклая сутолока рабочих в оранжевых жилетах быстро разошлась. Мне же было не по себе. Я не мог поверить в то, что увидел. Один из одинаковых мешков падал гораздо быстрее остальных. Он словно набирал скорость. Его падение напоминало желание ускориться. Он будто бы предпочёл игнорировать законы физики».

На твои воспоминания, реагирует «Голос», демонстративно обращаясь к твоей памяти:

– Парадокс, не правда ли?

– Но ведь это было наяву. Должно быть по-другому, это ненормально, пребывая в сомнении, отвечаешь ты в никуда, осматривая наглухо запертую дверь.

– Спроси ещё! Спроси то, чего страшишься… – «Голос» по ту сторону цеплял упрямством.

Память вновь подверглась искушению.

– Ответ, я реален или нет? – едва дыша, молишь ты

– Хм, странно… Что может дать ответ над этой дилеммой: «Реален или Нет»? – риторически бравируя, раздалось с наружи

– Мне кажется, что я не могу сам ответить на это из этого места, где нахожусь…

– Там у тебя, этот вопрос не имеет «значение». Но имеет «значение» этот: действительность в которой ты существуешь, твой это выбор? – «Голос» терзал сознание, а уста не могли возликовать от явного ответа.

– Ведь реальность может быть и выдуманной или созданной, но от этого она не перестаёт быть жизнью!

Это долетающее заявление возмущало меня:

– Но, тогда я вещь… В неволе! В клетке! В безысходности!

Суждения терзали, а способностей нахватало, как и сил, для разумения большего.

– Ты сейчас думаешь, что если выдуман, то лишен возможности на «Правду», на «Случайность», на «Тайну», на «Любовь», на «Истину»… А что успокоит тебя? Реальность, которая появилась случайно? Какая реальность позволит спокойно вдыхать воздух?

– Нет, не замысел надомный пугает меня! А ложь, которая повсюду! Я имею имя и право противостоять этому… Страшит то, что я заперт, а сопротивляться есть чему! Злые побеги опутали симуляцией нашу жизнь и хохочут над безволием людей… Боюсь, что опасность, подсунутая нам, – это лишь вуаль, а страсти, боль, болезни, смерть и безумства, происходящие на земле, – это медленная казнь, в которую насильно погружены люди, а их право поругано. Им разрешено только искать милости у незримых хозяев, – угрюмо и опустошённо вытянул из себя ты.

– Вернись еще раз в тот день. В серый, разобщённый мир высоток, – затем «Голос» несколько раз стукнул по запертой двери, которая вела к тебе.

Каменный мир снова перед тобой. Город вновь пронзил слух строительным воплем. Постоянные гудки машин из вечной пробки, которую хотелось бы проклянуть и никогда не слышать. Пыль от упавших мешков почти осела.

– Посмотри на себя сейчас! – «Голос» обратился с просьбой, наверное, он имел в виду, чтобы ты повернулся к находящемуся сбоку небоскрёбу, фасад которого был из затемненного стекла.

Сделав пару шагов по усталой и мокрой брусчатке навстречу своему отражению, ты вгляделся в него, как в зеркало. В зазеркалье обнаружилось много работающих людей. Они интенсивно выполняли свойственную им работу. Бумаги перекладывались со стола на стол, секретари важно и бессмысленно распечатывали документы.