— Да ну её, вашу нефть! — осерчала Тося, спасая пельмени. — Вон по ящику говорят — кончится она скоро. На двадцать лет, сказали, осталось.
— А ты больше включай свой телемусоропровод! — окоротил супругу Иваныч и разлил ещё по маленькой.
За окном бумкнул гром, и полило, словно в натянутое небо ткнули толстым гвоздём, и оно лопнуло всё разом.
— Тропический ливень в Сибири, — сказал племяш многозначительно. — Глобальное потепление в действии. А 23 августа точно будет конец света. Этим, как его, предсказанный… Иеромонахом Ивана Грозного Гришкой Распутиным!
— Ты, Геннадий, от темы-то не финти, — урезонил его Иваныч, которого гуманитарные вопросы угнетали и вгоняли в тоску. — Вот скажи мне, как на духу: не веришь в силу атома?
— Не верю! — стукнул кулаком по столу племяш.
Миска, хоть и сдвинутая на самый край, резво подпрыгнула, роняя крайний пельмень.
— Вот не верю, и крындец! Первое, — он загнул толстый палец, — всё вокруг на бензине. Не станет нефти — конец всему, и мы с тобой чужие. Как ты в один день машины-то переделаешь с нефти на свой атом? Заводы как будут работать? Второе, — он загнул ещё палец, а потом подумал и изобразил кукиш. — Экономика вся на бензине. Нет нефти — денег нет. Вот тебе и 23 августа — конец света. Даже дизель на мазуте. Где ты мазут возьмёшь?
— А ГЭС? — не отставал Иваныч, думая со зла, что племяш только деньги и умеет считать, вон уже пальцы распухли как сосиски.
— А ГЭС твоих — хрен да маленько. Если где-то ГЭС, а у нас с тобой — шиш? — племяш покрутил жирным, намасленным курицей кукишем под носом у дяди. — Возьмёшь обрез, а? И всем тогда настанет шиш. Зато — справедливость. Главное в мире — это справедливость. Отстал ты от жизни, дядя, ой, отстал. Курочку кушай, гемоглобину набирайся.
— А мирный атом? — не сдавался Иваныч. Уж больно походила Геннадиева справедливость на его же фигу.
— Вот и запрутся, кто уцелеет, на твоём атоме. Отстреливаться будут! А потом взорвут голодные диверсанты твой атом и конец!
За окном громыхнуло так, что трусливая Тося вжала голову в плечи:
— Ой, бьёт-то как…
Иваныч обиделся, что племянника не переспорить, и в утешение не поровну разделил остатки водки, ущемляя грамм на двадцать его молодой охочий организм.
— Баб, есть хочу! — закричал из соседней комнаты внук-шестиклассник.
— Так поешь уже! — заорала в ответ Тося. — От компьютера своего оторвись, и с дядей поешь! Дядю месяц не видел!
— Да ну вас с вашей пьянкой! Ты мне сюда неси! — донеслось из-за запертой двери.
— Ты как с бабушкой говоришь! Я тебе щас так принесу! — рассердилась Тося, но с места не двинулась.
— Не кричи на мужика — бабой вырастет! — гаркнул захмелевший племяш.
А дождь всё лил, лил. Словно дело шло ко всемирному потопу. «Так ведь даже картошка не уродится», — подумала Тося, и стала собирать со стола грязную посуду.
Водка кончилась, иссяк и разговор. Включили телемусоропровод.
— Американское агентство Бинвейн сообщает о первом официальном инопланетном контакте, — объявил с экрана залакированный диктор.
— Первое апреля, что ли? — удивился Иваныч.
По ящику тем временем показывали кадры из далёкой Аризоны, где инопланетяне якобы только что приземлились в метеоритном кратере.
— Уже и новости — не новости, — щёлкнул переключателем хозяин дома.
Ящик мигнул.
— Экстренный выпуск на канале «Россия 24», — возвестил следующий диктор. — Двадцать четыре часа назад в Аризонском кратере приземлился инопланетный корабль. Аризонский кратер — известная достопримечательность. Раньше местные жители для привлечения туристов регулярно сообщали о свечениях воздуха и зависаниях НЛО. Но теперь лишнее внимание не нужно никому. Полиции штата повезло, что кратер для безопасности обнесен сплошным забором из колючей проволоки. Теперь здесь полицейское оцепление…
— Праздник, наверное, какой-нибудь, — щёлкнул переключателем Иваныч. — День инопланетянина.
— День свиньи! — хохотнул пьяный племяш.
Наступила суббота. Моросило. По новостям снова передавали о прилёте инопланетян. Тося смущалась, но тихонько смотрела телевизор. Иваныч, надев полиэтиленовый китайский плащ, похожий на розовый презерватив, вёл на свежем воздухе нелёгкую борьбу с похмельным синдромом. Племяш отбыл на заработки, до пенсии оставалось три дня, и денег на водку категорически не хватало. Наконец у гаражей, почти упирающихся в третий подъезд соседней многоэтажки, Иваныч обрёл ещё двоих страждущих, и им совместно удалось опохмелиться. Страждущими были Василий, сантехник местного ЖЭУ, и сосед-пенсионер Свищиков, сухонький старичок в кепке-аэродроме.
Читать дальше