Анна Одувалова - Ведьма в апельсинах (СИ)

Черная ведьма не может быть рыжей! Только как это доказать моим волосам? Очередная попытка поменять масть провалилась с треском! Ну почему нашу семью преследует этот бич?

Местные парикмахеры со мной давно не связывались, а эта молоденькая девочка была приезжей и сейчас почти плакала, глядя на мою рыжую сияющую гриву. Даже не знаю, кто из нас был больше расстроен я или она.

Я тяжело вздохнула, бросила деньги на стол (не вина же мастера, что моя магия работает таким причудливым образом) и пошла домой. Очередной неудачный парикмахерский эксперимент хорошего настроения не добавил, а дома меня ждала мама и, чтоб его, поздний ужин. Очередной бой с ветряными мельницами и жареными ребрышками. Или что там у родителей значится в их гастрономических планах?

Я выскочила из двери парикмахерской на раскаленную солнцем мостовую. Жара уже немного спала, но от камней все ещё шел жар.

В глазах стояли слезы. Вот как можно расстраиваться в сотый раз по тому же самому поводу? Задумавшись, я не смотрела по сторонам и поэтому едва не снесла мужчину, который вышел из только что припаркованного у обочины магкара со столичными рунами на сверкающим крыле.

Налетела я со всего размаха, впечатавшись грудью. Начала заваливаться назад на высоченных шпильках и поэтому вцепилась, что есть мочи в полы рубашки из тонкого дорогого материала с названием эльфийская паутинка.

Незнакомец пробормотал проклятия. Понятно, мне бы тоже такую рубашку стало жаль, однако, надо отдать должное, попытался ухватить меня за талию. Но было слишком поздно. Раздалось характерное «хрясь» рвущейся ткани, и я полетела на мостовую к ногами незнакомца.

Мужчина смотрел на меня сверху вниз со смесью раздражения и смеха. Совсем обидно стало потому, что незнакомец оказался молод и красив — черноволосый, смуглый с черными, нечеловеческими глазами и хищной белозубой улыбкой. Сразу видно, прибыл в наш курортный городок из столицы. Понятно, что я его забавляю! И эти, чтоб их, рыжие волосы вводят в заблуждение. Над черными ведьмами смеяться опасно, но черные ведьмы не бывают рыжими!

Некрасиво порванная у лацкана бледно-желтая рубашка не портила вид незнакомца. Сильные руки мужчина убрал в карманы и представлял собой мечту юной провинциалки. Рядом с таким экземпляром было очень неловко протирать длинным черным сарафаном не очень чистую мостовую. Ладно хоть сарафан не задрался, и выглядела я пусть и нелепо, но вполне пристойно.

— Ну, что уставился? — невежливо буркнула я и насколько это было возможно элегантно постаралась встать и снова не сверзиться со своих шпилек. Ну почему во мне не метр семьдесят пять, как в Китане? Я бы тогда тоже могла позволить себе обувь без каблука.

— Вам помочь? — тихий обволакивающий голос со смешинками заставил злиться ещё сильнее.

— Вот уж не представляю чем! — фыркнула я и гордо отвернулась.

— Вы мне вообще-то рубашку порвали… — донеслось мне в спину, но я не стала останавливаться и просить прощения, просто щелкнула пальцами. Ведьма я или кто? Конечно, рубашку зашить с помощью магии я не могла — девчонок на техническом факультете такому учат четыре года, а вот приляпать на изорванное место веселую наклейку в виде апельсина — вполне.

Вообще, через пару кварталов мне даже стало немного стыдно. Сама не посмотрела, поэтому налетела на ни в чем неповинного мужика, рубашку изорвала, нахамила. С другой стороны… ну не возвращаться же просить прощения? В конце концов, раз я не удалась мастью, то хоть характер у меня может быть как у настоящей черной ведьмы — вредный и пакостливый?

Я перебежала на другую сторону дороги, пропустив два магкара с открытым верхом, и нырнула тенистую зелень сада. Я жила с родителями на центральной улице города, она же являлась набережной. Мне повезло — с моего балкона видно море. Берег тут был крутой, каменистый, но зато его не застроили многочисленными отельчиками, которые круглый год кишат туристами. Вероятно, мой случайный знакомый — один из столичных любителей провести отпуск у моря.

В саду у дома было прохладно, уже чувствовалась приближение ночи. Здесь хотя бы можно было дышать полной грудью.

— Где, шляешься? — вопросил меня сидящий на ступеньках рыжий зверь похожий на смесь кота и белки — наш брауни. Существо зловредное, обитающее в доме, наверное, с его основания. И нашу семью недолюбливало, но гадить серьезно опасалось — мы были его хозяевами. Сам брауни пояснял свою неприязнь просто — не привык еще. А жила моя семья тут, уже третье поколение. Дом достался деду по матери за какие-то заслуги перед королем. А мелкий шкодливый поганец ещё не привык!