Анна Одувалова - Изумруд для мага

© Одувалова Анна

© ИДДК

Вампирчик был хорошенький и очень молодой. Жаль, пришлось убить, но его телу предназначена другая судьба.

Маг в длиннополом темном одеянии зажег свечи в углах пентаграммы и заботливо откинул волосы с фарфорового лица мертвеца. Это тело – самый лучший сосуд для души, плененной вот уже несколько лет. «Ах, какое будущее уготовано этому мальчику! Ну, и его создателю тоже. Не без этого». Мужчина осторожно, стараясь лишний раз не трясти, взял со стола стеклянную колбу, внутри которой голубоватым мотыльком мерцала душа, пойманная семь лет назад. Много времени потребовалось для того, чтобы подготовить ритуал и собрать необходимые ингредиенты. Но сейчас наконец-то все расчеты закончены, сила, необходимая для колдовства, накоплена в амулетах, заказчики оплатили все расходы и можно начинать. Конечно, безопаснее дождаться помощников. Они бы подстраховали, но тогда и результатами пришлось бы делиться. А делиться властью неумно, лучше рискнуть и получить все, чем перестраховаться и довольствоваться крохами.

Густой бас гулко разнесся по помещению. Всколыхнулось пламя свечей, душа, выпущенная из колбы, повинуясь воле мага, подплыла к мертвому телу и замерла в районе груди. Повисела немного, словно раздумывая, и резко рванула вверх. Маг занервничал, прилагая колоссальные усилия, чтобы изменить траекторию полета огонька. Амулеты на груди стремительно гасли, а заклинатель с шипением старался подчинить жаждущую упокоения душу своей воле. Наконец сияющий огонек поблек и, смирившись, скользнул в тело. Маг чувствовал, что его силы на исходе, накопитель на груди стал ледяным, и нужно было остановиться, но осталось шепнуть всего одно-единственное слово: «Жить!»

Яркая вспышка взорвавшегося амулета отбросила мага на пол, и он застыл, словно сломанная кукла, у одного из лучей пентаграммы, задев защитную линию и уронив несколько свечей. Мертвец на полу неловко дернулся, сел и изумленно огляделся по сторонам.

Для того чтобы прийти в себя, понадобилось несколько часов. Все это время парень сидел сжавшись на краю пентаграммы и дрожал. То ли от холода, то ли от непривычных ощущений. В этом чужом и странном теле было неуютно и тесно. Дирон прекрасно помнил, кто он, и знал, что мертв. Жизнь успешного мага дворянского происхождения оборвалась в двадцать семь лет. Его убили жестоко и расчетливо, лишь для того, чтобы продемонстрировать силу другому человеку. Впрочем, это уже давно перестало иметь значение. Дир смирился со смертью, и, если бы ушлый маг не поймал в плен его душу, давно бы отправился на небеса. Тоска по земной жизни прошла. Существование в колбе вспоминалось как непонятное безвременье. Туман и пустота. Сколько лет он провел в ней – год, десять или все сто, – сказать невозможно.

Скоро затекли ноги, и пришлось сменить неудобную позу. Постепенно перестали путаться мысли и Дирон начал осознавать, что случилось и какие выгоды это сулит. Похоже, неизвестный маг ценой собственной жизни даровал ему новое тело. Невиданная удача. Шанс, который предоставляется немногим. Нужно посмотреть, на что похожа новая оболочка, а попутно поразмышлять над создавшейся ситуацией.

Переход от смерти к жизни был, с одной стороны, пугающе странным, а с другой – простым и безболезненным. Чем дальше, тем больше смерть напоминала сон. Казалась, совсем недавно клинки разрывали плоть, от боли тело сводило судорогой, а крик замирал в груди, вырываясь наружу бульканьем крови, а потом пришли темнота и забвенье. Но сейчас все произошедшее воспринималось всего лишь сном. И ощущение схожее: чем дольше бодрствуешь, тем менее логичными кажутся события сна и постепенно стираются из памяти.

Поиски зеркала не заняли много времени. Оно оказалось прямо тут, в комнате для ритуалов, стояло у самой двери, высокое, завешенное тонкой тканью и как будто никому не нужное. Отражение совершенно не радовало. Сказать больше – оно пугало.

Из зеркала хлопало глазами юное длинноволосое существо неопределенного пола. Дир лихорадочно расстегнул рубашку, приспустил штаны и облегченно выдохнул. Каким бы несуразным ни было это тело, оно хотя бы, хвала всем богам, оказалось мужским. На этом все положительное резко заканчивалось. Худощавое лицо с высокими скулами и узким треугольным подбородком; прямой тонкий нос и позорно, по-девчачьи пухлые губы, прикрывающие чуть выступающие верхние клычки. Да уж, молоденького вампирчика еще лет двадцать будут путать с хорошенькой девушкой, особенно если в срочном порядке не обрезать черные, блестящие волосы, спускающиеся ниже талии. «О великие боги, ну на кой каркал [1] Каркал – хищник семейства кошачьих. Величиной с крупную собаку. Очень быстрый и ловкий, на кончике гладкого и тощего, как у крысы, хвоста есть шипы. парню коса до задницы?» Зато глаза радовали, в них Дир узнавал себя прежнего: кошачий, практически эльфийский разрез и расплавленный янтарь радужки.