Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3 - Зверь [СИ]

Обвел взглядом собравшихся:

— Позволите ему попытаться — все останетесь!

— Пошевеливайтесь! — визгливо выкрикнула Эйра. — Долго мне еще для вас время держать?

— Идем, — сухо сказала Тэхэ, шагнула к Лаэфу и протянула руку.

Ух’эр отпустил его за миг до ее шага.

Отпустил и заинтересованно уставился в глаза, будто ставил какой-то важный опыт, и ему невероятно хотелось увидеть результат. Будто спрашивал, со своим извечным болезненным интересом — который перенял когда-то Затхэ: “Что ты сделаешь?”

Лаэф был свободен от хватки. Путь был чист. Его ждали.

У него было мгновение, чтобы сбежать.

А глаза у Тэхэ были тревожными и влажными, впервые за долгое время — влажными. Как у одной из ее ланей. И рука немного дрожала...

Впрочем, дело разве было в этом?

Дело было даже не в том, что если бросит ее, один не уйдет — Лаэф слишком хорошо знал брата. Тот обязательно выплюнул где-нибудь по дороге огромную смоляную лужу, которой дана команда хватать Лаэфа и тащить обратно, если он пройдет мимо один.

Дело было в другом.

И Лаэф прекрасно знал, что он сделает. А Ух’эр… Догадывался, скорее всего. И проверял сейчас эти свои догадки.

Ну и шут с ним! Пускай проверяет. Пускай уверяется в своей правоте. Они нескоро встретятся в следующий раз, чтоб у Ух’эр была возможность ткнуть этой правотой ему в нос — и долго смеяться, потому что оно и в самом деле смешно.

Лаэф осторожно сжал плечи Тэхэ в руках. Казалось, сожми сильнее — раскрошатся. Закрыл глаза, глубоко вдохнул и вышвырнул прочь из мертвого мира.

Следующим был Заррэт.

Спрыгнул откуда-то с грохотом, с треском, словно свалился со своими раскатами с самого неба… Хотя нет, сидел бы он в Ух’эровом небе, весь измазался бы.

Лаэф обхватил широкое запястье брата, выдохнул, собираясь с силами, — Заррэт невольно уперся — и швырнул его следом.

— Теперь я! — визгливо выкрикнула Эйра. Голос у нее срывался. Видать, и впрямь силы были на исходе.

— Нет, — сказал Лаэф. — Не ты.

Подумал, что весело было бы оставить рыжую Ух’эру.

И черной тенью растекся у них под ногами.

Поднялся из такой же тени через миг — за огромным камнем неподалеку. Не только Ух’эр разбросал тут везде свои лужи — Лаэф рядом с ними, чтоб не было слишком заметно, спрятал послушные тени.

За камнем, вжавшись в него прямой спиной, стояла Сорэн. Увидела Лаэфа — и светлые глаза широко распахнулись. Не ожидала?

Времени на разговоры не было.

Лаэф протянул руку. Она даже не глянула на нее — смотрела в глаза неотрывно, все еще изумленно.

— Давай, — впервые в жизни он просил. Без яда в голосе, без меда, без шипения.

— Лучше умереть здесь… — проговорила она, тихо и будто бы испуганно. Словно выучила когда-то эти слова — и теперь только они остались, чтобы говорить. Чтобы защититься от него.

— Давай, — повторил он. — Ты не знаешь путь. Я знаю. Дай руку!

Но Сорэн застыла. Вжавшись в камень, сама — камень.

А Лаэф точно знал: без нее не уйдет. Больше он без нее не уйдет.

И время тянулось медленно, замерло в мире живых — и теперь, кажется, попыталось замереть и здесь. И было тихо. Не шевелился он, замерла она.

А потом с громким фырком спрыгнула с с камня, за которым оба стояли, Эйра. Встала между ними и насмешливо заявила:

— Всегда всё приходится делать самой!

Схватила его за протянутую руку, запястье Сорэн рывком отодрала от камня. Кивнула Лаэфу, пока старшая приходила в себя от такой наглости обоих.

Лаэф закрыл глаза.

***

— Прощай, — услышал голос брата Ух’эр.

Подумал: странно. Лаэф редко отличался вежливостью. А тут — даже нашел время, которое с таким трудом держала Эйра, чтобы попрощаться. И сказал это так… Непривычно. Мягко. Спокойно.

Будто что-то изменилось.

Будто он изменился.

Как эльфенок.

Только тот стал вести себя, как мертвый бог еще до того, как боги вошли в него, брат же, наоборот — словно очеловечился.

Ух’эр скривился: гадость какая!

И естественно, не ответил. Во-первых, надоело ему с людьми. Во-вторых, отвечать было уже некому.

Ух’эр остался один в своем царстве.

Наконец-то — один…

— Ух’эр! — окликнули его издали, и он тяжело вздохнул.

Нет, не один.

А он и забыл об этом назойливом существе.

Обернулся, на этот раз не проворачивая голову — тоже по-человечески. И чуть не скривился во второй раз. Заразно оно, что ли?

Рен шел к нему, неспешно, твердо, расслабленно.

Твердые шаги, жесткая ухмылка, руки — в карманах.