Надежда Мамаева: Конспект дракона [СИ]

Я летел по небу, высматривая беглянку.

Виконтесса бодро чесала по лесной тропинке, как мышь, на которую навизжала испуганная девица: целенаправленно и с достоинством, даже слегка повиливая задом. Конечный пункт ее назначения маячил на горизонте. Над воротами сего чародейского учебного заведения гордо красовалась надпись: «Хармирская региональная естественно-магическая нерасовая школа». Аббревиатура «ХРЕНШ» впечатлила меня еще и тем, что какой-то умник исправил последнюю руну с «Ш» на мягкий знак, отчего все название учебного заведения обретало новый, сакральный смысл.

Виконтесса наддала, я припустил во все лопатки. Не успел. Поганка юркнула в ворота раньше. А так заманчиво было её цапнуть в когти и уволочь обратно к папашке. Кошель с авансом согревал душу, однако в ушах звучал голос виконта: «А сумеешь найти ей путного нормального и богатого мужика и выдать замуж — премия в двойном размере. Если же зараза за смазливого голодранца выскочит — считай, провалил задание». За «доставку дочурки в состоянии незамужней кондиции» конт обещал тридцать злотней, что было тоже заманчиво. Но моя алчная драконья натура жаждала все шестьдесят, а посему я вознамерился впихнуть эту пигалицу под венец. Даже связанной. «Можно и жениха тоже связать, если будет артачиться, а духовника — закоптить….» — подумалось мечтательно.

Во двор школы я спускался преисполненный готовности убеждать. Зря старался. На меня неслось, трепыхая рукавами мантии, как раскормленная на норковых хлебах моль крыльями, нечто профессорообразное.

— Дормидонт Горынович, а мы вас так рано не ждали! Сказали же, что вы только в середине семестра прилететь сможете, чтобы лекции по древнемагической лингве прочитать, а вы… — парламентер растерялся.

А я понял — это мой шанс! И даже трешки на подкуп правящей верхушки в лице директора тратить не придется. А то, что я стал Дормидонтом, вместо Шупашкара, так не беда, хоть Акакием, лишь бы до этой мелкой козявки добраться.

— Выкроил времечко пораньше…, — протянул я туманно.

— Конечно-конечно, — засуетился мантийник (впоследствии оказавшийся завучем по расписанию). — Для нас это честь: светило магической науки согласилось лекции нашим оболтусам прочитать. У нас это первый опыт…

Про «первый опыт у людей» я помнил только в контексте брачной ночи. На роль же девственницы после алтаря стоящий передо мною мужик, мягко говоря, не совсем подходил, но людям виднее…

— А вы сможете уже завтра прочитать первую лекцию? — меж тем благоговейно вопросил преподаватель.

Я лишь важно кивнул головой, — смутно припоминая, что из древнемагического языка помню лишь мат.

Как ни странно, но с этим завучем мы сошлись быстро. Он оказался мужик по нынешнему времени экзотичный, т. е. нормальный, несмотря на педагогическую профессию. Он выделил мне ангар, поставил на довольствие и всучил расписание. Убедив себя, что надо расти духовно, больше читать, я принялся читать полученную писульку.

— Первый курс, погодники? — я оглядел группу, испытывающую острую жажду знаний. Вот только судя по перегару у некоторых, утоляли студиозусы ее преимущественно вином.

— Ага, — подтвердили несколько из них.

На заднем фоне среди первокурсников заметил знакомую девицу. Поганка уже усиленно строила глазки какому-то плечистому молодчику, не замечая меня. То, что с ее цыплячьей грудью шансов окольцевать этого принца столько же, как у аксакала-метросексуала, она, похоже, была не в курсе. О том, что будущая жертва виконтессы именно венценосная особа, можно было догадаться по аристократическому взгляду, дорогому камзолу, манере общения и подобострастию некоторых студентов, а так же по короне, венчавшей чело блондина. Ну скажите, какой еще дебил, кроме принц, будет носить ее каждый день? Хотя… я слышал, есть такая раса — стилисты, которые еще не такую хрень на себя нацепить могут…

— Ну, раз пришли, тогда начнем.

Будучи боевым драконом, еще в военной учебке я уяснил: хороший студент знает предмет лучше плохого преподавателя. А у нас же с адептами была история прямо как у легендарных героев эпоса: лучницы Каплан и вождя орков Ильича. В смысл: Каплан стреляла в Ильича. Умерли оба. Ничья. Вот эта самая «ничья» и уравнивала мое положения с будущими светочами знаний: и у них и у меня изучение древнемагического было в основном нецензурным.