Надежда Мамаева: Дневник дракона [СИ]

Наконец-то отпуск! Покинул полк приграничных драконов. Лечу в пещеру, оставленную дедом в наследство. Отдохну….

Сведения оказались ошибочны. Пещера на поверку по размерам чуть больше крысиной норы. Чувствую себя обманутым. Не иначе мои далекие предки — кроты и землеройки? Зато притопал местный конт. Предложил подработать охранником для его дочери, аргументируя тем, что о шляются постоянно рыцари-прощелыги. Того и гляди украдут девку, а она не обзамужненная еще. Подумал, взвесил кошель предложенного золота, согласился.

Оглядел виконтессу. Долго недоумевал, как на это могли позариться рыцари. Прыщавая малолетка с цыплячьей грудью не вдохновила. Хотя может это у меня пристрастия гастрономические, а бряцающему забралом немытому мужику в самый раз?

Принцесса живет в пещере, материт как последний сапожника отца и обзывает меня птеродактилем нещипаным. Похоже у девицы проблемы с образованием. У птеродактилей нет перьев, их ощипать физически весьма проблематично.

Сегодня прискакал первый рыцарь. Из кустов честно проблеял про бой чести. Дыхнул. Кусты горели красиво. Соединения из бечевы на латах правдоборца горели не столь впечатляюще, зато эффективно: весь металлолом с его носителя осыпался на раз. Сердечки на подштанниках убегающего рыцаря впечатлили.

Ночью было еще двое. Один верещал что-то долго и упорно, как по-писанному, второй попытался ткнуть какой-то хворостинкой. И почему они обиделись и замолчали, когда я приветственно махнул хвостом?

Утром, разглядывая два красных пятна у входа в пещеру, пришла мысль, что не мешало бы прибраться.

Виконтесса устроила истерику, что так она старой девой так и останется — некому будет ее сватать, я всех переубиваю. Ответил, что девственность — не проблема, и ее не обязательно решать через брачные узы. Любой деревенский парень убедит в этом легко и доходчиво на сеновале.

Девка оскорбилась.

Объявился тамплиер. Сегодня по полудню бряцал латами и вещал, что я исчадье тьмы, с которым он будет бороться. Воевал рыцарь преимущественно из-за валунов, языком.

Узнал много новых видов, не внесенных в имперский бестиарий, которые по уверениям тамплиера встречаются в моем генеалогическом древе. С закатом рыцарь удалился, виконтесса опечалилась. Видно, за неимением серенад даже странные селекционные извращения визитера (и как кентавра можно скрестить с русалкой, чтобы получился дракон, я так и не понял?) стали для нее интереснейшим времяпрепровождением.

Решил не расстраивать рыцаря и когда он приперся на следующий день громогласно объявил, что в пещере каждый вечер происходит вызов мракобесов из преисподней и вакханалии с жертвоприношениями. Пусть не разуверяется в том, что я исчадье тьмы.

Увы, слух о вакханалиях возымел обратный эффект: число желающих посетить пещеру с экскурсионной целью резко возросло. Причем большинство «экскурсанотов» — мужики близлежащей деревни.

Пришлось выпрашивать у Конта еще и несколько гробов. Он посмотрел на меня с сомнением, но выдал, словно от сердца оторвал, несколько любимых деревянных бушлатов из склепа.

Судя по ветхости костей и слою пыли, они служили предметами подвальных интерьеров не одному поколению рода моего работодателя.

Расставил гробы в самых неожиданных местах, попросив пару местных упырей переночевать на посмертном контовском ложе.

Выслушал от прыщавой виконтессы монолог в стиле: «Ты варвар, надругавшийся над останками святых..» и «Я покончу с собой, если ты не…». Разрешил ей кончать. Она отчего-то покраснела и надулась.

Пугалка сработала, вуайерист (как впоследствии выяснилось — это сын кузнеца, стоеросовый детина) от испуга взлетел на мой гребень, который он принял на валун и, вцепившись в пластины, которые были готовы оторваться под его весом, заорал.

Упыри, разбуженные посреди ночи чертыхающимся детиной, заорали в ответ, и, вспорхнув, обернулись летучими мышами и улетели.

Почему при этом заимствованные под честное слово гробы оказались разбиты вдребезги, я так и не понял.

Этот придурок просидел на гребне всю ночь, завывая о загубленной судьбе не хуже вурдалака в брачный период. На мое обещание не трогать болезного, если он сам отцепиться от гребня и уползет в деревушку, тот ответил категорическим отказом.