М. Хмелинина - Дети Понедельника

- Нумер ваш на третьем этаже, люксъ, с двумя спальнями, кухней и гостиной с балконом, стало быть. Да пойдемте, я вас доведу, шоб не заблукали в потемках! - с этими словами тетя Клава бодро зашагала к лестнице, ничуть не сомневаясь, что Хьюго и Марион последуют за ней. Дорогой она задушевно беседовала не то с британцами, не то сама с собой. - Вы ужо не серчайте, я ить не со зла. Панки, чтоб их, паразитов, понос прохватил, хулюганствуют почем зря! Да и то сказать, я и так спросонья малость нервенная бываю, а тут кирпичи в окна, то да се…

Двери отведенного британцам номера тетя Клава отперла самолично. Войдя в комнату, она первым делом подошла к шкафу, открыла его, под потолком зажегся неяркий свет, после чего дверца шкафа закрылась, а свет продолжал гореть во всю силу своих сорока ватт. Сей факт привел иностранцев в крайнее недоумение, пока Хьюго, с рождения обладавший любопытной натурой, не обнаружил на дальней стенке платяного предмета мебели маленький выключатель. В целом же номер оказался средней руки, а спальни совершенно одинаковые, за тем исключением, что в одной находился старенький цветной ламповый телевизор, а в другой - не менее древний холодильник, правда в почти рабочем состоянии.

Кое-как спровадив тетю Клаву, Хьюго с удовольствием растянулся на мягком плюшевом диване в гостиной - единственном соответствующем атрибуте номера класса люкс. Распухший глаз то и дело давал о себе знать, но у Целителя не было ни сил, ни желания приводить себя в порядок после длительного перелета и неожиданной "теплой" встречи. Марион, сославшись на внезапную головную боль, отправилась спать, так что Шеллерман, предоставленный сам себе, занялся любимым в редкие минуты тишины и спокойствия делом: приятным ничегонеделанием. Постепенно его стало клонить ко сну, и в тот самый момент, когда сети Морфея обволокли не ожидавшего подвоха профессора, двери номера распахнулись, и внутрь ввалилась дородная ресепшионистка с небольшим тазиком в руках. В тазике что-то булькало, а с поверхности поднимался белый пар.

Сон Хьюго смело как рукой, и он подозрительно уставился на тетю Клаву:

- Не соблаговолите ли уточнить, что Вы здесь делаете, мадам? - хмуро, но вежливо поинтересовался он - правила хорошего тона не позволяли ему наорать на женщину вдвое старше, несмотря на дикое желание это сделать. Фингал и почти оторванный рукав положение не улучшали.

- Мадюмаузель! - обиженно гаркнула почтенная дама и с грохотом поставила тазик на журнальный столик перед диваном. Часть содержимого тазика от внезапного резкого движения выплеснулась на Целителя, а поскольку жидкость оказалась свежезаваренным горячим чаем, доброты и нежности по отношению к виновнице у гостя не прибавилось.

Мысленно поблагодарив судьбу, что чай попал на живот, а не ниже, Шеллерман теперь уже с опаской посмотрел на тетю Клаву. Последняя тем временем полоскала в тазике марлевые салфетки небольшого размера. Недоуменно подняв бровь, Хьюго спросил:

- А это еще зачем?

- Дык, глаз Ваш лячить будим! - с готовностью откликнулась вахтерша и с размаху припечатала горячую мокрую салфетку к фиолетовому фингалу. - Подяржите и посядите так мянут пять, авось поможет!

В очередной раз прокляв себя и свою воспитанность, которая не допускала возможности поднять руку на представительницу прекрасного пола, пусть даже и не совсем прекрасную, Хьюго лихорадочно считал секунды изощренной русской пытки. Оскорбленный дух мужчины требовал мести, а натура Целителя жаждала узнать результаты нового способа лечения. Любопытство победило, но к положительному итогу не привело: синяк меньше не стал, наоборот, даже немного увеличился в размере вследствие насильного прикладывания салфетки к глазу. Тетю Клаву, однако, это нисколько не смутило, и она, всплеснув руками, заохала, заахала и заявила, что, мол, слишком мало целебного чая соприкасалось с больной поверхностью. Профессор насторожился, и не зря, хотя предугадать последующие действия хозяйки не сумел.

- Щас точно помогёт, - довольно пробормотала знатная ресепшионистка, схватила Целителя за загривок и окунула в тазик с оставшимся там чаем.

На счастье Хьюго вовремя появившаяся на шум МакДугл предотвратила дальнейшую экзекуцию своего многострадального коллеги, отправила тетю Клаву отдыхать простейшим заклинанием "Спи, моя радость, усни!", а тазик превратила в симпатичную вазочку с лиловыми фиалками.

- Какая варварская страна, - устало вздохнул Шеллерман, с трудом поднявшись с дивана. - Спасибо за помощь, Марион. Пойду спать, пока эта… ЭТО не вернулось, - тихо добавил он, прежде чем скрыться за дверью спальни.