Михаил Бабкин: Прецедент

Когда во втором часу ночи к пенсионеру Виктору Васильевичу постучали в дверь, он открывать поначалу не стал, подумал, что это милиция. Милиции Виктор Васильевич официально ничуть не боялся, потому что у нас самая гуманная милиция на свете, а неофициально избегал ее как черт ладана – да ну ее! Еще оставит без денег и здоровья по своей гуманности…

Но когда стук повторился еще раз, и еще, и еще – причем эдак ритмично, с дробной россыпью, словно на входной двери практиковался красногалстучный пионер-барабанщик – Виктор Васильевич встал с дивана, накинул халат и пошел, босой, смотреть в дверной глазок.

В глазке было мутно, как будто в него плюнули, но высокая белая фигура за дверью все же просматривалась довольно четко: на ней, фигуре, не было ни погон, ни фуражки, ни камуфляжных пятен. Светилось что-то над головой непонятное, но то, скорее всего, заплеванный глазок от лампочки бликовал.

– Кого там черт среди ночи принес? – вежливо поинтересовался Виктор Васильевич у двери: за дверью шумно задышали, но не ответили.

– Не пущу и все, – твердо сказал Виктор Васильевич, потопал ногами, будто ушел, а сам остался подглядывать в глазок: интересно ведь!

– Ты, Виктор, не делай вид, что тебя нету, – басовито сказали за дверью, – вон, смотришь на меня, а сам того не ведаешь, что смерть к тебе идет! А мне указано разобраться с ней и пресечь неправомерное действие, согласно закону… был сигнал, что, возможно, произошла ошибка. Открывай, человече!

– От человече слышу, – возмутился Виктор Васильевич. – С бандитами я не вожусь, бизнес не веду. За что ж меня убивать-то?

– Мало ли за что, – уклончиво ответили за дверью. – Открывай, дело архиважное!

– Учтите, у меня пистолет есть, – храбро сказал Виктор Васильевич, – и буль… бульктерьер без намордника! «Фас» ему скажу и все, и загрызет, – врал, врал Виктор Васильевич! Не было у него ни пистолета, ни тем более дорогого бойцового пса. А был лишь диплом о высшем образовании, старый телевизор «Рубин», продавленный диван и всяко еще по мелочи.

Виктор Васильевич открыл дверь.

– Ну здравствуй, Виктор, – сказал, входя в прихожую, бородатый мужчина (аккуратно бородатый и напрочь лысый) в белом строгом костюме, белой рубашке со стоячим воротником и белых же мягких туфлях, – правильно сделал, что впустил меня, правильно, потому как дело безотлагательное, грубое нарушение важной документации, это, знаете ли… – что там говорил дальше ночной гость, Виктор Васильевич прослушал: он высунулся за дверь, как улитка из раковины, осмотрелся – на площадке никого не было – и запер дверь.

– Собственно, чем обя… – Виктор Васильевич осекся: в коридоре тоже никого не было. Виктор Васильевич трусцой пробежался по кухне и комнате, заглянул в ванную, туалет – исчез белый и лысый-то! Словно и не приходил никогда.

Покачал головой Виктор Васильевич, взяла его оторопь, но тут в дверь опять постучали, громко и размеренно: три раза стукнули, как время отбили.

– Кого там черт… – Виктор Васильевич осекся, подкрался на цыпочках к глазку, посмотрел: то что он увидел, ему не понравилось, совсем не понравилось! Да кому понравится, если он в глазок Смерть в саване и с косой увидит, нда-а…

Глазок в этот раз, зараза, показывал лучше Пулковского телескопа, протерли его с той стороны, что ли… Для пущей убедительности.

– Никого нету, – осипшим голосом сказал Виктор Васильевич. – Все ушли на фронт, – и чего он ляпнул ерунду такую, он и сам не знал, ему бы молчать, да под диван, подальше от двери, ан нет – высказался! Молодец.

– Открывай, человече, – Смерть блеснула начищенной косой, – инфаркт пришел! Срок тебе, стало быть. Пора! – сквозь дверную фанеру просунулась костяная рука, нащупала замок и уверенно его открыла; Виктор Васильевич попятился.

Смерть вошла, по-хозяйски закрыла за собой дверь и, недовольно покачав черепом, взмахнула косой…

– Стоп-стоп! – между Виктором Петровичем и «Инфаркт пришел» возник гражданин в белом, – секундочку! – Гражданин держал в одной руке папку, из которой торчали листки плотной бумаги с золотыми гербовыми печатями, а в другой – раскрытое удостоверение в сиреневых корочках:

– Секундочку, – повторил гражданин с папкой, – отдел жизнепресекновения, дежурный юрист… – дальше гражданин в белом тоже чего-то сказал, но Виктор Васильевич ничего не понял, странно тот сказал, словно из песни строчку промычал. Наверное, представился.