Геннадий Прашкевич: Фальшивый подвиг

Разумеется, я знал, что стены, потолки, подоконники моей квартиры – все нашпиговано скрытыми микрофонами. Шел ли я в ванную, ложился ли в постель, изрыгал ли, споткнувшись о край ковра, проклятие, каждое мое слово становилось известно шефу.

Конечно, подобный контроль входит в условия договора (как необходимая мера безопасности), но перед каждым серьезным делом (а я всегда должен быть готов к серьезному делу) ощущение открытости раздражало. Хотя, признаюсь, и… поддерживало форму.

Закинув ноги на журнальный столик, я лениво перелистывал рекламные проспекты, посвященные новым видам компьютеров. Собственно, в этом и следовало искать источник моего раздражения. Я, химик и промышленный шпион, «инженер», занимающий третью по значимости графу в ведомости Консультации, человек, столь эффектно потопивший год назад одну из самых преуспевающих фирм страны, должен был рыться в мало интересующих меня бумагах!

Еще больше раздражало меня то, что бумаги подкинул мне Лендел – наш недавний сотрудник, бывший программист фирмы «Счет». В свое время он сумел понравиться шефу и, как следствие, без всяких угрызений совести поменял хозяев. Для внедрений он, конечно, не годился (вздорный характер, неустойчивая нервная система, некоторая известность в научных кругах), но в роли чтеца приносил несомненную пользу. Это Прометею надо было воровать огонь, поскольку древние боги не пользовались документацией. Мы же, благодаря таким, как Лендел, девяносто пять процентов информации получаем из специализированных журналов, научных трудов, внутренних изданий, патентов, проспектов. Правда, всегда остается еще пять процентов, до которых добраться трудно. Но мы и до них добираемся, и ничто не может нас остановить. Мы не стоим на страже моральных устоев Вселенной. Поинтересуйтесь, куда пропал знаменитый Дизель. Он продавал лицензии всем, кто мог их купить, не проявлял никаких намеков на патриотизм, и в этом я его не виню. Но он был настолько наивен, что, отправляясь для переговоров в Англию, прихватил с собой портфель, набитый секретными документами. После роскошного ужина, данного в его честь в кают-компании океанского лайнера, Дизель вышел на палубу, и больше его никто не видел…

Никаких бумаг, никаких отчетов – вот идеал, к которому надо стремиться!

Я бросил бумаги, встал, подошел к окну.

Улица всегда действует на меня гипнотически.

Толпы, толпы людей… странно сознавать, что наша работа, столь незаметная и скрытная, имеет прямое отношение к любому человеку из толпы, чем бы он ни занимался. Одного мы обогащаем, других низвергаем в пучину бедности. А они и не догадываются о нашем присутствии. Незаметные, оставаясь в тени, мы лишь скептически улыбаемся по поводу таких общераспространенных мифов, как безопасность телефонов-автоматов, бронированных сейфов, сверхнадежной сигнализации…

Я тоже был человеком из толпы. Когда-то. Было время, я шел по улицам, не подозревая, что могу быть объектом слежки. Я думал, что являюсь свободным гражданином свободной страны. Время идет, теперь я так не думаю. И вообще стараюсь без нужды не думать.

Вынув из ящика диктофон, я решил потренировать голос, но меня прервали. Раздался звонок.

Звонила женщина.

В глазок, врезанный в дверь так, что снаружи заметить его было невозможно, я видел ее всю целиком.

Ее лицо мне понравилось, и то, как она, ожидая ответа на звонок, переступила с ноги на ногу, тоже было красиво. Но ее серые глаза были напряжены. Такие люди, автоматически отметил я, редко смеются громко, как правило, они умеют противиться рефлекторному толчку.

Тем не менее женщина нервничала. Брючный костюм, короткие сапоги, тонкая куртка на пуговицах – она, несомненно, придавала значение своему внешнему виду. Руки незнакомка держала в карманах.

Этот четкий, чуть ли не медальный профиль (на миг она беспокойно оглянулась на пустую лестницу) показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, встречал ли ее раньше. Убедившись, что она одна, я открыл дверь.

– Меня зовут Джой, – сказала она с южным акцентом. – Я – сестра Берримена.

Джек Берримен – лучшей рекомендации быть не могло. Я восхищался им. Именно Джек многому меня научил: стрелять в темноте по голосу, работать с современной аппаратурой. Впервые я увидел его лет пять назад, на экране телевизора. Сидя спиной к камере, он говорил что-то успокоительное о случайном отравлении Потомака промышленными отходами.