Александр Маслов - Чисто пивная история

Пашка из-за пояса пассатижи вынул и давай эти бусы откусывать. Пока он откусывал, я их разглядывал, удивляясь чужепланетной ювелирной работе, разглядывал и рассовывал по карманам.

Когда на проволоке «бус» осталось немного, случилось совсем непредвиденное. Один из стеклянных бугров дернулся, заскрипел и отъехал в сторону. Выскочило из образовавшегося отверстия трое коротышей. Каждый ростом метра с полтора, все лысые, лица зеленые, уши огромные – видно по всему, народ не наш. Выскочили, галдят о чем-то и в нас пальцами тычут.

Я перепугался крепко, хотел броситься к Двери, которую было едва видно за местной порослью, но пересилил себя и говорю им:

– Привет, дорогие братья! Мы к вам с планеты Земля с целью исключительно дружеской и познавательной!

После моих слов ушастые еще больше всполошились. Какой-то приборчик достали, верещат будто голодные поросята.

– Эй, мы с Земли! Земляяяяяяяя! – попытался объяснить им Пашка, рисуя пальцем в воздухе круг и поднимая руку к небу. – Вот, черти! Не понимают. Тупые, наверное, – заключил он после третьей попытки контакта и стал пятиться к тропе.

Тем временем наши братья по разуму приборчик свой настроили, нацепили его на шею старшему, как выяснилось потом, и обратились к нам на вполне понятном языке:

– Эй, безухие! Чего вам здесь надо?! Вы нарушили границы территории Бербенбом и подлежите расчленению!

– В смысле: «расчленению»? – Павел вопросительно глянул на меня, и когда через мое трагическое молчание до него дошел смысл сказанного зеленым, ноги Глотова ослабли, и рухнул он с возгласом: – Братья, помилуйте! За что?!

– Надо так, – глухо ответил старший из братьев и подошел ближе.

– Земляяя… черти тупые… – продолжил он, с подозрением поглядывая на сумку с оскудевшим запасом «Оболони».

– Пивка хотите? – робко предложил я. – Пивка… – и щелкнул себя пальцем по шее.

– Угрожаешь, безухий? – гуманоид нахмурил тонкую, подвижную будто червяк, бровь.

– Что вы! При нашем-то миролюбии! – поспешил я успокоить его. – Просто пивка ради праздничка…

– Дринк! – пришел на помощь Пашка. – Бир гуд дринк-дринк! – он, открыл рот, тыча туда большим пальцем, потом наклонился к сумке, в которую косился чертов инопланетянин, и проворно достал прохладную бутылку «Оболони».

– Мудрейший Крюбрам, он нам выпить предлагает, – догадался второй зеленомордый, стоявший за старшим. – А что? Я согласен. Испытаем их продукт.

– Потом выпить, – сказал мудрейший Крюбрам, но бутылку у Павла взял. – Потом… после расчленения. Нет, лучше гермутации – с этими словами он усмехнулся почти по-людски, извлек из-за спины устройство, похожее на крошечную дрель. – С тебя начнем, – мудрейший направил острие в сторону Глотова.

– Братцы! – Павел на секунду застыл от страха и осознания всей межпланетной несправедливости, потом завопил и бросился по тропинке, приведшей нас сюда.

Я бежал за ним, высоко выпрыгивая и петляя, как сайгак при ружейной пальбе, – фиолетовые разряды из устройства Крюбрама со свистом проносились мимо. До Двери, светящееся спасительным золотистым отблеском, оставалось меньше половины пути, когда фиолетовая молния настигла меня. Ударила между лопаток и разлилась по телу колючей, смертельной истомой. В глазах потемнело, весь мир стал окутываться синеватые тона, превращаясь в огромную трагическую гематому. Мои ноги передвигались медленнее, будто укорачивались. И весь я сам стремился к земле, но все же бежал, бежал, изо всех сил матерясь и размахивая букетом гвоздик.

Я влетел в овал Двери в самый последний миг – она тут же захлопнулась, оставив в воздухе слабое мерцание и резкий запах озона.

– Все! Все, Сережка! Спаслись, брат! – запричитал Глотов, обнимая обувную полку. – Изуверы космические! Расчленить меня! – он со стоном выдохнул и, еще подрагивая от пережитого, повернулся ко мне.

Лицо его отчего-то потемнело, а глаза выпучились, словно было перед ними явление удивительное и страшное.

– Серега… – с осторожностью произнес он. – Нет, ты не Серега… – Павел попятился, шаря рукой на рабочем столе, нащупал ручку молотка.

– А кто же? – вырвался из меня справедливый вопрос. Тут же в моем растревоженном идиотским приключением сознании возникла мысль, что Глотов в чем-то прав: уж слишком свободно сидел на мне костюмчик, рукава куртки неестественно удлинились, и в ботинках образовалось свободное место. Чувствуя себя совсем неуютно, я закатил один из рукавов и вскрикнул, увидев трехпалую кисть, больше похожую на клешню.