Андрей Чародейкин - Иной край неба. Дилогия [СИ]

— У-ти моя ты лапочка! — умилилась Миранда, любовно глядя на это шипастое нечто. Хм, я, пожалуй, отодвинусь на пару шагов подальше!

Тем временем, ребята наши клином прошли сквозь стаю, изрубив, исколов, искромсав, смешных зубастых колобков в мелкий салат, и разбросав оставшихся зубастиков в стороны.

— Сгинь-сгинь-сгинь! — Орава выкашивала тех тварей, что лезли слева, оставив правый фланг на нас с Мирандой. Горелые алхимики! Да что я, стоять буду?! И я рванул вперёд.

Зубастики были наглые, злобные, и до невозможности тупые. Инстинкт самосохранения в них отсутствовал напрочь. Первого зубастика я ударил копьём, когда тот на меня прыгнул. Ударил, как бьют кием по шарику в бильярде, и зубастик отлетел, и замер в песке кверху лапками. Я крутанул копьё, и сверкающей секирой другого конца рубанул по второму зубастику. Но удар пришёлся вскользь, зубастика подбросило ударом в воздух, он завизжал и… там его встретила шипастая «утренняя звезда» Миранды.

Вредная девчонка специально била тех же зубастиков, на которых целился я! Она не дала мне больше ни одного монстрика ударить! А эта её шипастая штуковина раздулась, обожравшись, и ловко скакала на своих шипах за Мирандой на цепочке, как собачонка на поводке. При этом оно ещё и хихикало злорадно!

А последним зубастиком мальчишки затеяли играть в пляжный футбол. Главным «бомбардиром» нашей футбольной команды был Роджер. Однако и Тимур, и Вацлав участвовали в игре с заразительным азартом. Я не выдержал, и мы с копьём присоединились.

Вы видели когда-нибудь футбол, в котором мячик пытается откусить футболисту ноги? Здоровская игра, скажу я вам! Задорная! Что, не гуманно по отношению к магическим тварям? А вот нечего тявкать на боевую пати нубо-магов на марше!

И тут вдруг Вацлав, целившийся дать пас Тимуру, смазал по «мячу», и злобная тварь, отлетела в сторону Роджера. Тот попытался лягнуть зубастика ногой, но тварь увернулась, и ловко прыгнув…

— Мамочки! — отчаянно завизжала Огава: наш зубастый мяч впился акульими клыками Роджеру в… простите, ягодицы! У меня перехватило дыхание, и сердце ударило прямо в виски. И тут случилось сразу несколько странных вещей.

Огава стрелой метнулась к Роджеру, и схватила его за левое предплечье. Из её широко раскрытых испуганных глаз летели голубые искры!

— Роджер! Зад! — отчаянно заорала Хельга, бросаясь на Роджера. Шпагу она отбросила, так как боялась проткнуть ею самого Роджера, и нацелилась вцепиться в зубастую тварь голыми руками! А руки у неё при этом засветились красным, как раскалённые угли, а волосы сыпанули по ветру облако колючих огненных искр.

— Ах ты ж! — взвыл Вацлав, и застыл, выбросив руку в сторону Роджера, и мгновенно побледнев. Причём глаза его страшно закатились зрачками под брови.

Зубастая тварь под ладонями Хельги задымилась, обуглилась и опала комком горелой гадости. В следующий миг Хельга испуганно отдёрнула руки: вместе с проклятым зубастиком она прожгла Роджеру штаны!

А Роджер, не дыша, застыл статуей с высоко задранной ногой: он ведь в последний момент пытался лягнуть зубастую тварь. Огава висела на его руке, дрожа и всхлипывая. Подошёл Железный Дровосек, посмотрел озадаченно. Хельга громко всхлипнула. Вацлав рухнул, как подкошенный.

— Я не понимаю, чего вы с ним такое наколдовали, — пробормотал озадаченно наш сенсей.

— Я… я… — Огава лихорадочно хватала ртом воздух.

— Ты припомнила как себя вылечила, — мягко сказал ей сенсей. Девочка закивала головой, роняя слёзы.

— И попыталась сделать это с Роджером, — продолжал рассуждать сенсей. — И ты влила в него свою магию восстановления. А Роджер её принял, потому что верит тебе. Он открыл твоей магии свою душу, как научился открывать её магии своего меча.

— Вацлав тоже что-то колдонул, — вздохнул сенсей, — но я совершенно не понял что именно он пытался сделать, и что у него из этого получилось. Одно ясно, — вздохнул Железный Дровосек, склоняясь над телом Вацлава, — выложился парнишка полностью, и, похоже, потерял сознание от магического истощения. Очнётся через несколько минут.

Железный дровосек обошёл статую Роджера, внимательно всматриваясь. Потом он тяжело вздохнул, и трагически воскликнул:

— Какая трагедия! Последние годы мне всё чаще и сильнее приходится сожалеть о том…что в этом мире нет фотоаппаратов! — сокрушённо добавил Мэтр, глядя на прожжённую сзади на штанах Роджера дыру.

— Он же живой? — умоляюще спросила Огава.