Владимир Черепнин: Свирепый чёрт Лялечка

Я присоединился к Чёртовушке. В центре, под развесистым дубом странного вида молодой человек прилаживал на ветку петлю. Выглядел он действительно своеобразно. Серое одеяние походило на сутану священнослужителя, только гораздо короче, из-под полы торчали острые коленки парня. Так что его наряд смело можно было назвать и короткой сутаной, и длинной рубахой. Но не в этом была странность. На голове незнакомца красовался ярко красный ирокез.

Дабы не допустить самоубийства я решил вмешаться.

Лялечка сердито шикнула на меня:

— Подожди! Рано еще!

Но я не стал слушать Чёртовушку и вышел на поляну. Лялечка, тяжело вздохнув, последовала за мной.

Почему-то припомнился мультфильм «Жил был пес».

— Что, птичку решил поймать? — поинтересовался я у самоубийцы.

— Дурак что ли?! — агрессивно огрызнулся юноша. — Вешаюсь я!

— Чего ради?

— Не твое верблюжье дело! Проваливай!

Молодой человек настроен был весьма недружелюбно. Оно и понятно. Явно ему было несладко, раз уж решил свести счеты с жизнью.

— Правильно, пошли, это не наше дело. — Лялечка попыталась отговорить меня от доброго поступка.

Но я должен был сделать все возможное, чтобы не допустить самоубийство такого молодого парня.

— А ты расскажи, почему ты так решил поступить, может тебе полегчает и передумаешь…

— А пошел ты!

Юноша бросил быстрый взгляд на небо и, зажмурившись, сунул голову в петлю (как только ирокез прошел?). Но ничего не произошло, веревка висела слишком низко. Он стоял зажмуренный некоторое время, затем тихонько приоткрыл один глаз, другой.

— Ничего не понимаю! — Его голос был полон отчаяния.

— Чего тут понимать? — Вновь вмешалась Чёртовушка. — Петля слишком низко висит, так ты никогда не повесишься.

— Что же делать? — Юноша находился на грани истерики. — Если ее повесить выше, то я не достану в петлю головой!

— Не обязательно укорачивать веревку, — Лялечка была сама любезность, — можно укоротить тебя. Ты потерпи немного, а мы тебе ноги подрубим.

Услышав такое предложение о помощи, парень и правда чуть не повесился. Он рухнул в обморок, петля затянулась, и я едва успел подхватить его. Не без труда я освободил шею незадачливого самоубийцы от веревки (Лялечка наотрез отказалась помогать) и уложил его на траву. Несколько секунд спустя панк уже вновь вскочил на ноги. Удивление, облегчение, разочарование, гнев, обреченность — вот далеко не полный перечень чувств, которые мне удалось прочесть на его лице.

— Может все-таки расскажешь, что случилось? Ведь это не выход.

Юноша как-то по-детски всхлипнул.

— Все равно сожгут. Потому что я отпустил ее. Устроил побег. А она колдунья, хоть совсем и непохожа! А теперь прознают и меня сожгут. Так лучше повеситься, чем гореть. Раз и все. — Он с тоской взглянул на покачивающуюся петлю.

Неожиданно с юношей произошли разительные перемены. Плаксивое выражение лица сменилось надменной маской, полной подозрительности.

— А кто вы такие?! Почему, завидев меня, не переквадратились и не пали ниц?

— Чего ради? Кто ты такой?

— Ни фига себе! Еретики антикоммунистические! Двое!

— Это папик. — Сообщила Чёртовушка.

— Священнослужитель? — Не поверил я.

— Он самый.

— Да! И еще комсомолец. Недавно вступил. Такие перспективы открывались! А теперь… — Панкообразный священник начал было вновь сникать, но тут же воспрянул духом. — Ничего, вот сожгу вас, злостных еретиков, и меня наградят, а про то, что я помог бежать ведьме может никто и не догадается. Чего стали? Живо дрова собирать!

— Какие дрова? Зачем?

— Как зачем?! Жечь вас буду! Или лучше препроводить вас в город и на площади спалить? — Принялся вслух размышлять недавний самоубийца. — А сначала попытать? Решено! Вы арестованы! Пройдемте.

— Во! — я показал ему фигу.

Папик побледнел. Видимо, местные священнослужители ни в чем не знали отказа. Он даже растерялся. Не поверил. Наверное, решил, что ему все померещилось.

— Живо в повозку! — Повторил он приказ.

Но что мой кукиш? По сравнению с тем, что произошло дальше. В дело вступила Лялечка.

— А такое ты видел?

Готов биться об заклад, что нет. Потерявший самообладание от безобидной фиги, папик не мог видеть ничего подобного.

Чёртовушка сотворила такую комбинацию неприличных отрицательных жестов, плавно переходящих один в другой, что даже мне стало стыдно. А папик вновь рухнул в обморок.

— Ну, что, давай подвесим его? Все равно он собирался. — Предложила Лялечка. — Очухается, а желание исполнилось.