Сергей Афанасьев: Четвертый опыт Выбегаллы

Я поморщился, непроизвольно отстраняясь от этих знаков внимания.

— Ну и что? — непреклонно спросил я.

— Но ведь праздник… — жалобно промолвили, невесть откуда повылазившие домовые, вампиры и черти.

Я нерешительно отступил под этим натиском, чувствуя, как что-то размягчается у меня в глубине души.

— Ну хоть по стаканчику, а? — просительно заглядывал мне в глаза Альфред.

Я сурово сдвинул брови. Все замерли.

— Праздник все-таки… — вдруг раздался у меня за спиной волнующий голос Маргариты. Я резко обернулся. Она была одна, с серьезной задумчивостью глядя мне прямо в глаза. И я окончательно размяк.

— Хорошо, но только по одному, — сказал я под громкие крики «ура». А Маргарита, запрыгав вместе со всеми, неожиданно поцеловала меня в щеку.

— Ну тогда и вы с нами, — радуясь, прямо мне в ухо кричал старый Альфред, в то время как я старался заслонить прижавшуюся ко мне девушку от наседающей нечисти. — Уважьте с дамочкой наш праздник.

Тут же возникли граненые стаканы, наполненные, словно кровью, густым красным вином.

Я вопросительно посмотрел на Маргариту. Она чуть виновато улыбнулась мне и несмело кивнула. Я взял стакан и расправил плечи.

— Ну что ж, — сказал я. — За святого Валентина… Пусть у него все будет хорошо…

Нечисть радостно засмеялась, звякнули стаканы, и мы все выпили до дна. К тому же вино оказалось на редкость сладким и пьянящим.

Здесь тоже была музыка, но своя, нестандартная и своеобразная, но тем не менее Маргарита вдруг обернулась ко мне, сунув свой пустой стакан кому-то в руки.

— Саша, можно вас пригласить на танец?

В горле у меня пересохло.

— Конечно, — хрипло и еле слышно выдавил я из себя и неловко обнял ее за талию. Она снова виновато улыбнулась и чуть прижалась ко мне. Кровь у меня забурлила и вампиры радостно зацокали языками.

Мы танцевали в самом центре тесной каптерки, одни, хоть и было кругом много народу, никого не замечая. Она осторожно держала меня за плечи и молчала, волнуя мою шею своим нежным теплым дыханием. Я млел от ее близости и вообще ничего не замечал вокруг. Мир был светел, розов и приятен, и мечтать мне больше ни о чем не хотелось.

А потом тролли заиграли какую-то свою, быструю, кельтскую музыку и все закружились в общем веселом хороводе.

Маргарита весело плясала в самой гуще этой странной компании, смеясь от всей души. Ей, казалось, все было интересно, и никакие проблемы в жизни ее не тревожили — ей просто было интересно жить. А я внимательно и с каким-то странным чувством наблюдал за ней, неожиданно про себя подумав — А ведь это я ее создал, — и тут же испугался своим мыслям.

Перекрывая всеобщий шум и веселье громко пробили старинные настенные часы.

— Ладно, — сказал я Альфреду, возвращаясь к реальной действительности. — Пойду дальше.

— Путь добрый, — сказал Альфред с готовностью.

Усталые, но довольные, мы поднялись ко мне в отдел.

— Как я устала! — радостно сказала она, потягиваясь с грацией кошки. — Давно мне так не было весело.

Я пожал плечами, стоя как истукан.

— У вас интересно, — продолжила она, прохаживаясь по вычислительному залу. — Я вам всем завидую.

Я снова пожал плечами. Она засмеялась.

— Ладно, на сегодня хватит, — сказала она вполне довольным тоном. — Все, ложусь спать.

— Ложись, конечно, — согласился я. — Время уже позднее…

Она с какой-то чертовщинкой в глазах лукаво взглянула на меня.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Спокойной ночи, — подавленно ответил я.

— Увидимся утром, — снова сказала она.

— Конечно, — кивнул я. — Я буду рядом.

Она ничего не ответила, только открыто, по-дружески, улыбнулась и скрылась за модулем памяти.

Я сел за монитор. Минут двадцать я пытался сосредоточиться на своей задаче, но у меня так ничего и не получилось. К тому же я то и дело оглядывался, ожидая снова увидеть ее в дальнем кресле. Но кресло на этот раз упрямо оставалось пустым.

Я встал, прошелся по залу. Осторожно заглянул за модуль. Она спала как младенец, уютно подоткнув плед и смяв подушку. Ее сон был легок и свеж, и мне почему-то стало грустно.

Я вышел в коридор и до самого утра бесцельно слонялся по этажам, вызывая удивление у ночных духов и обуреваемый всякими противоречивыми мыслями. И на душе у меня было очень уж неспокойно.

Утром я быстренько поднялся на шестой этаж, собираясь предупредить Выбегаллу о рассказанной Маргарите легенде, но его куда-то вызвали и он уже уехал, торопливо собрав папки с графиками и чертежами.