Андрей Чертков: Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

С какого-то момента, обычно после сороковника, жизнь уже не тянется бесконечно, как в безоблачном детстве, и не марширует, печатая шаг, как в бодрой юности, а начинает прямо-таки бежать вприпрыжку. Казалось бы, еще совсем недавно писал я послесловие к самому первому тому проекта «Миры братьев Стругацких: Время учеников», а вот гляди ж ты — с тех прекрасных дней в самой середине «лихих 90-х» прошло ни много ни мало, а целых тринадцать лет.

И все-таки — в чем-то главном мы с возрастом, как правило, не меняемся. Например, в своем отношении к тому, что мы полюбили в детстве. Ну а я в данном случае еще и в манере писать предисловия: «Если не знаешь, о чем написать, пиши именно об этом». Так что пускай это будет опять стилевая манера «болтун», благо в том, чтобы повествовать в книжном предисловии о фактах своей личной биографии, я не вижу ничего зазорного, особенно если она, биография эта, самым странным образом («Рука Судьбы») оказалась причудливо переплетена с произведениями, мирами и героями братьев Стругацких. Правда, для-ради новизны, чтобы не совсем уж повторяться, я решил проложить свой новый маленький мемуар несколькими документами. Ну, примерно так же, как это сделали братья Стругацкие в повести «Волны гасят ветер». Вот только у них все документы были вымышленными, а здесь — самые что ни на есть подлинные, благо извлечены они из моего собственного архива.

Итак, ни для кого (а точнее, для тех, кто читал первый трехтомник проекта «Время учеников») не секрет, что к творчеству Аркадия и Бориса Стругацких у меня сложилось особое отношение еще с самого раннего детства. Да и вообще — чтение в те времена было для меня не только главным инструментом познания мира, но и развлечением тоже. А вот с кино отношения мои как-то не заладились. Ну да, как и все подростки 70-х, я любил комедии Леонида Гайдая и батальные эпопеи Юрия Озерова, был впечатлен масштабами сурового «пеплума» Стэнли Кубрика «Спартак» и безбашенным беспределом комедии Стэнли Крамера «Это безумный, безумный, безумный мир» (это были, пожалуй, лучшие из очень немногих голливудских фильмов категории «А», которые показывались тогда в СССР), ну и, конечно же, я буквально балдел от французских фильмов про Фантомаса с Жаном Марэ и Луи де Фюнесом и гэдээровских вестернов с Гойко Митичем. Но и все равно — кино в моем детском сердце занимало далеко не самое первое место, будучи не в силах конкурировать с магией печатного слова и литературной фантастики. Произошло это, по-видимому, потому, что фильмов по братьям Стругацким тогда еще не снимали, да и вообще — с кинофантастикой в советском кинопрокате дело обстояло не просто плохо, а очень плохо. Отечественные фантастические фильмы для детей, такие как «Москва-Кассиопея» и «Большое космическое путешествие», меня, помнится, совсем не впечатлили, а из зарубежных лент того времени припоминаются только какие-нибудь, прости господи, «Вожди Атлантиды» да «Легенда о динозавре». Трудно предположить, как сложились бы мои отношения с кинематографом, если бы я сумел посмотреть в детстве или даже юности «Космическую одиссею 2001 года» и «Планету обезьян», «Звездные войны» и «Чужих», «Бегущего по лезвию» и «Терминатора», «Робокопа» и «Дюну», «Назад в будущее» и «Индиану Джонса», не говоря уж о «Властелине Колец» и «Гарри Поттере».