Татьяна Рябинина - Кроссовки для Золушки

Я села на кровать – Мырка тут же устроилась у меня на коленях – и свирепо поинтересовалась:

- Ну?

- Что «ну»? – Генка, в котором росту на тридцать сантиметров больше, чем во мне, даже сидя в кресле, почти упирался головой в картонный потолок.

- Доволен?

- Чем?

- Шуткой своей кретинской, чем еще!

- Какой еще шуткой? – продолжат пучить глаза Генка.

- Ты что, издеваешься? – я вскочила, Мырка, недовольно мыркнув, спрыгнула на пол.

- Да объясни ты толком! И не ори!

- Кроме тебя такую глупость никто не мог придумать.

- Да какую глупость?! – завопил Генка.

- Такую! Сам не ори!

- Или ты мне все объяснишь, или иди ты… лесом!

Я озадаченно выпятила губу. Так искусно мой кузен притворяться никак не мог. Если я, как уже говорила, удалась в хохляцкую породу, и не только толстыми пятками, но и в целом, за исключением, может, рыжевато-каштановых волос, то Генка – вылитый дядя Толя, который на три четверти эстонец и по паспорту вовсе не Анатолий, а Тойво. Мой братец – такой же горячий эстонский парень, как и отец, былобрысый, светловолосый и с носом-картошкой, типичный такой чухонский крестьянин. Если уж Генка орет – это серьезно.

- Так, значит, это не ты? – хлопая глазами, пробормотала я.

- Ну что не я?

Кое-как, с пятого на десятое, я рассказала, в чем дело.

- Стал бы я такой ерундой заниматься! – фыркнул Генка. – Зачем мне это?

- А кто мне в рюкзак подбросил спичечный коробок с клопами-вонючками? Скажешь, не ты?

- Ну, это… Ты же говорила, что к тебе от соседей клопы набежали через вентиляцию. А с вонючками они вместе не живут, уходят. Это уже проверено.

- Спасибо за заботу, братик, но клопов я и так вывела, зато вонючек неделю не могла собрать. Да и вообще, ты у нас любитель милых розыгрышей.

- Кать, ну хочешь, на колени встану и поклянусь. С кроссовками – это не я. Ты же знаешь, я люблю шутки простые, без материальных и физических усилий. А тут – слишком сложно. Или это кто-то другой, или у тебя просто крыша отъехала.

Это была чистая правда. Генка до безобразия ленив и прижимист. К тому же все, что связано с техникой, - стопроцентно не его. Он даже в машине своей ничего не понимает. Знает только, на что нужно нажимать и что поворачивать, а зачем – это для него загадка.

Так… Значит, не Генка. Тогда кто? Вопрос оставался открытым. И еще более неприятным, потому что, выходило, наблюдал за мной кто-то совершенно посторонний.

- Будь добр, молчи! – свирепо приказала я, отпихивая Мыру, пристроившуюся чесать башку о мою ногу.

- Ну ты же знаешь Маринку, - обреченно вздохнул Генка. – Не надо было так демонстративно разводить секреты.

- Ну соври что-нибудь.

- Ты же знаешь Маринку, - повторил Генка. – После того, как ты так громко поинтересовалась моим алиби, она обязательно решит, что ты где-нибудь меня с кем-нибудь застукала.

- Между прочим, когда я тебя действительно застукала с твоей клиенткой, ну той, ушастой, я тебя не выдала. А ты и спасибо не сказал.

- Как это не сказал?! – возмутился Генка. – А букет твоих любимых астромерий? А торт? А эксклюзивные шторы?

- Но спасибо-то не сказал!

- Ну ты, Катька, и зануда!

- А ты!..

Уточнить мне помешала Маринка, просочившаяся на чердак, как бесплотный дух.

- Геночка, Катенька, что случилось? – промурлыкала она своим сладким голоском, похожим на звуки, издаваемые «сынулей» Бегемотом. Надо сказать, подобные интонации никак не вяжутся с ее обликом вечно спешащей и чем-то озабоченной деловой дамы. Маринка длинная, болезненно, до костлявости, худая, с подстриженными под мальчика черными волосами и карими глазами на выкате, смахивающими на испуганных тараканов.

- Помнишь, я тебе звонила и спрашивала, где Генка? – я уставилась Маринке в глаза-тараканы – никогда она никому прямо в глаза не смотрит, будто совесть хронически не чиста.

- Да. И что?

- А то, что я сказала шефу, что вот сейчас, просто немедленно, брата найду, и он все, что надо по отделке, расскажет. И не нашла. А он рассвирепел. Уволит, наверно.

- Ой! – Маринка театрально прижала ладони к щекам и закачала головой, как китайский болванчик. – Но разве Геночка виноват? Он, наверно, был с клиентами занят, да? – Генка важно кивнул.

- Геночка не виноват, - согласилась я. – Но надо же мне на ком-то отыграться, или нет?

Они оба так и остались с открытыми ртами, а я спустилась вниз. Свет, как обычно в грозу, отключили, делать было нечего – только укладываться спать.

Все сошло просто замечательно – как по маслу. И что же? Вот так же происходит в глупых детских сказках: в последний момент появляется какая-нибудь завалящая якобы добрая фея и портит все дело. Не умерла, мол, принцесса ваша, а просто дрыхнет себе. Придет лет так через сто прынц-извращенец, стряхнет с нее моль и плесень, чмокнет вашу мумию в лобик – и все о’кей, честным пирком да за свадебку. А что так называемая злая фея трудилась, тратила время, силы и материальные ресурсы, что у нее свои соображения и планы были – кого это волнует?