Юрий Брайдер: Кристалл памяти (сборник)

По настоянию Бори диск все же был направлен на комплексное физико-химическое исследование, в ходе которого он бесследно исчез после того, как при температуре в восемьсот градусов был подвергнут давлению в десять тысяч атмосфер. Лишь много позднее Боря стал догадываться, что вместе с диском исчезла и вся мудрость двадцать пятого или тридцатого века, записанная каким-то еще не известным для нас способом.

Он решил бороться за свое изобретение до конца, хотя по натуре борцом вовсе не был. Вскоре Борино имя приобрело в научных кругах скандальную известность. Экспертизы, назначаемые одна за другой, благополучно проваливались. Молодежный журнал поместил фельетон, в котором характеризовал его как крохобора, маньяка и авантюриста.

Боря стал топить горе в вине, что раньше с ним никогда не случалось. Друзья от него отвернулись, зато появились прихлебатели. Ему советовали уехать за границу — дескать, там поймут, там помогут, там умеют ценить толковых людей. И, однажды, в минуту тяжелой меланхолии, Боря обратился в ОВИР с соответствующим заявлением.

В ОВИРе сидели люди современные, образованные и неглупые, для пользы дела до поры до времени притворявшиеся дураками и бюрократами. Они сразу догадались, чем чревата утечка на сторону таких мозгов, и тут же сочинили вежливый отказ, мотивируя его причастностью Бори к военным тайнам (действительно, некоторое время он служил кочегаром в строительных войсках и успел немало узнать там об устройстве совковой лопаты и водогрейного котла).

Боря запил еще горше. В редкие минуты просветления он на базе отвергнутого хронактора создавал аппарат, способный перемещать во времени не только неодушевленные предметы, но и людей, причем как в прямом, так и в обратном направлении. Непризнанный при жизни Боря рвался в будущее. Для того, чтобы обойти ограничение по массе, он разработал блок миниатюризации, уменьшавший человека — без всякого для него вреда — до размеров мыши. (Это важное народнохозяйственное и оборонное открытие осталось неизвестным для современников, хотя могло принести огромную практическую пользу. Даже трудно себе представить, какой экономический эффект дала бы, к примеру, пожизненная миниатюризация всех граждан, не занятых в производственной сфере.)

Одновременно Боря подал в ОВИР новое заявление, в котором открещивался от своих прежних планов и просил разрешения на выезд в светлое грядущее. Вывод срочно назначенной психиатрической экспертизы, полностью совпавший с мнением общественности, был однозначен. В лечебнице Боря очень скучал, всячески уклонялся от процедур, не раз объявлял голодовку и смущал других пациентов, твердо вставших на путь излечения.

Отпущенный в свой срок на волю, Боря, потерявший прописку и жилплощадь, скитался по пивным, ночевал в кочегарках, питался — а в основном закусывал — доброхотными подаяниями, все чаще болел и, несомненно, окочурился где-нибудь под забором, если бы судьба не свела его с Клещовым. Тот внимательно выслушал Борю, угостил, как и обещал, вином, привел к себе домой, а наутро засадил за техническое творчество. Убедившись через неделю, что Боря именно тот, за кого себя выдает, Клещов популярно объяснил гостю, что машина времени и противометеоритный зонтик для лунного туризма ему пока без надобности, зато позарез нужен простой, надежный и малогабаритный станок для печатания денежных знаков. Все Борины возражения морального плана он опровергал новой порцией выпивки.

Так непризнанный гений и неудавшийся академик стал соучастником обыкновенного фальшивомонетчика.

— Все, — сказал Клещов. — Глуши машину. Опять прокол.

— Засветился, шефуля? — счастливо улыбаясь щербатым ртом, спросил Боря.

— Не скалься, тебе тоже не отвертеться, если что.

— Я псих, справку имею. Что с меня взять?..

— Шкуру возьмут. Для чучела.

— На Камчатку, шефуля, надо ехать. Там товар сбывать. Какой же волк возле своей норы охотится.

«Резон в его словах, конечно, есть, — думал Клещов. — Только не так все это просто. Работу не бросишь. Работа для моего дела очень даже нужная. Все новости первым узнаешь. Да и на кого хозяйство оставить? На Борю? Он в первый же день миллион в пивную отнесет. Людей для разъездов нанять? Нет, я ученый».

Несколько раз Клещов уже брал компаньонов, но те, сбыв за приличные комиссионные две или три партии «товара», после получения следующей, как правило, исчезали. Все они, конечно, попались и вдобавок позорно раскололись, однако Клещова спасла его же собственная предусмотрительность. Во всех контактах он соблюдал строжайшую конспирацию, никто не знал ни его адреса, ни места работы, ни настоящей фамилии. Единственное, что выясняло следствие, были его приметы, но под них (рост средний, плечи прямые, нос прямой, губы средней полноты, речь правильная и т. д.) свободно подходил каждый третий уроженец европейской части страны.