Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Звяк! Звяк!

- Мэтр Виг, - зазвучал над ухом волшебника низкий заунывный голос. – Ваше магичество, мы предлагаем вам поучаствовать на добровольных началах в деле строительства города Флосвилля! Пожертвуйте на будущий фонтан!

Маленький гном, еще совсем молодой, безбородый, но с фамильным носом Кордсдейлов, с философским терпением стоял над Вигом и ждал ответа.

- Извини, - развел руками мэтр. – Денег нет. Сам отстраиваюсь.

Гном грустно свесил нос и отошел, потряхивая жестянкой, в сторону.

- Не умеют пожертвования собирать, - хихикнул мэтр Виг.

- Не умеют, - верноподданно поддакнул кто-то.

Мэтр Виг дернулся, внимательно посмотрел по сторонам, но никого большого и заметного не увидел.

Предпоследняя ночь уходящего года Оборотня оказалась весьма благосклонна к строителям магических башен – жилище Вига росло не по часам, а буквально по минутам. Брат Тимофей скромно принимал поздравления, а Виг шепотком объяснял скромному служителю Ордена Единорога, почему маги Четвертого Шага так не любят гномов. Да-да, именно поэтому: управлять воспоминаниями бородатых коротышек худо-бедно получается, а вот эмоциями или чем-то еще сложнее – уже никак. Из всего человеческого набора эмоций у гномов присутствуют три: во-первых, гордость за хорошо сделанную работу. Исключительно сильное душевное переживание - найти дефект и признать, что сделанная вещь не совершенна, гном может только под угрозой… нет, не смерти. Под угрозой, что его изделие дадут эльфу на исправление. А, про скандал вокруг архитектурных изысков Восьмого Позвонка вы слышали? Вот-вот, самое оно.

Вторая излюбленная эмоция гномов – ярость. Особенно из-за того, что их кто-то, и особенно – эльфы, посмели критиковать. Тоже слышали? Отлично.

А третья доступная гномам эмоция – смущение. Катастрофическое, всепоглощающее смущение, особенно если гномам кажется, что речь идет о какой-нибудь интимной физиологии. Вот только по странной иронии судьбы гномы умеют углядеть физиологические метафоры в чем угодно, допустим, в обыкновенном кулинарном рецепте. Возьмите белую курицу и ощипайте ее; когда курица останется голой, пошлепайте ее деревянной ложкой для мягкости, натрите кожу солью, посыпьте смесью дробленого перца и лимонной цедры; сдобрите лимонным соком, пока она вся не заблестит, приготовьте шпиговальную иглу… Ффуу… самому чего-то жарко стало…

Ты, брат Тимофей, просто гений: сумел задурить гномам головы на самом высоком уровне! Молодец! Вы только посмотрите – они уже третий этаж заканчивают! Эй, окна, окна забыли смастерить!

Гномы, соревнуясь между собой за право получить контракт на строительство Башни, работали. Монахи их по мере сил и магических способностей подбадривали. Мэтр Виг выдал после заката еще одну истерику – он все-таки сумел проскользнуть в бывший винный погреб, но чувствовалось, что пожилой волшебник уже начал выдыхаться. Ну, покричал он, что погреб разорили, повопил, что выпили всё, даже абсент до последней капли, призвал водяного элементаля, - так ведь только верным енотам сделал хуже. Водное чудище животных подхватило, искупало в себе, да на Вига и выплюнуло. Мэтр обиделся на Природные Начала и принялся колдовать чего-то на краю полянки; брат Томас потом заметил, как к волшебнику на свист сбегались лисы и волчата и дружно рыли какую-то яму. К полуночи в яме заплескалась водица и закружились мальки первых рыбных обителей – славно потрудившаяся сухопутная живность расселась вокруг и принялась перетявкиваться на тему, кто ловит будущую рыбку большую, а кому будет и маленькой достаточно…

Отец Гильдебран, пользуясь затишьем, объяснял гномьему подмастерью Теорию Пожертвований, намекая, что Виг опасен только на первый взгляд, и вообще… Превращать гнома во что-то еще более маленькое – магически нерентабельно и смысла особенного нет, так что не стесняйтесь, обращайтесь к заслуженному жителю Флосвилльских окраин, в любое время, и понастырнее, понастырнее! Гномик-подмастерье кивал, соглашался и учился звякать жестянкой – так, чтобы любой потенциальный жертвователь без проблем узнавал бы ритм гномьего боевого марша.

К середине ночи мэтр Виг по выработавшейся за двадцать четыре года тюремной привычке улегся спать – ворча, что птичник ему тоже придется отстраивать, и вообще, кто ж ему перину будет заново собирать… Где Ядвига, куда ее демоны занесли? Кто вместо нее будет с птиц пух ощипывать? Гильдебран насвистел старому приятелю колыбельную, и Виг, укрывшись мантией, ворча в бороду и нежно прижимая к животу хрустальную сферу с зародышем идеального борца со злом, отбыл в мир грёз.