Елена Лактионова - Вот пришел папаша Зю…

— Они уже над нами! — заорал Борис-младший, высунувшись в окно.

Сидящие в автомобиле с ужасом посмотрели на небо. Да, первая линия бомбардировщиков висела над самой их головой, глуша своим рёвом.

— Не успеем… — мертвея, прошептала Татьяна.

Валентин сосредоточился на дороге. Он отдал бы всю свою оставшуюся жизнь за эти пятнадцать минут!

— В каком радиусе действует SОНЬКА? — вдруг осенило Татьяну. — Валя, дай мне свой мобильник! Быстро!

Валентин с полуслова понял Татьяну: недаром они столько времени проработали вместе. Как он сам об этом не догадался?

Валентин быстро достал из внутреннего кармана куртки мобильник и протянул Татьяне.

— Господи! — взмолилась Татьяна, набирая номер подвальчика Арины Родионовны. — Если Ты есть, помоги нам: пусть Гений будет на месте у своей машины! — И она истово взглянула на небо.

Бог, наверное, действительно есть, потому что Он услышал отчаянную просьбу, обращённую к Нему, и как раз в этот момент послал проголодавшегося Гения Ивановича в погребок за солёными грибками. Генька услышал канонаду звонков и взял трубку.

— Гений Иванович! Боевая тревога! Ваша SОНЬКА на ходу?

— Как в аптеке, Татьяна Борисовна. Только рвануть рубильник.

— Гений Иванович, миленький! Мы на подходе! Заклинаю: рвите свой рубильник и что у вас там ещё есть!

— Всего только на годик назад можно… — заволновался Ёлкин. — Скажи ему… Дай мне, я сам… — он выхватил у дочери трубку. — Гений Иванович! Даю приказ: на год назад — пуск!

— Сбацаем, президент! — услышали пассажиры «Волги» последние слова Геньки.

И закружилось всё, завертелось в вихрях машины времени, и погрузилось в темноту и хаос…

В темноте и хаосе слышен голос Горбачёва:

«…Мы ещё разберёмся с вами, товарищи, как говорят в народе: кто есть ху?…»

— Генька, чёрт тебя дери, куда тебя опять занесло?

— Ща-щас, сбацаем!

Незнакомый женский голос:

«Сограждане! Я очень рада, что в России, наконец, на верховный пост, пост президента избрали женщину…»

— Что тебя мотает-то, как конфетку в проруби, понимаешь? Куда теперь-то забросил?

— Да хрен разберёт, Борис Николаевич. Не та реакция пошла. Я ж говорил: на отечественном сырье надо…

— Не осталось уже ничего отечественного!

— Может, уже и Отечества не осталось?

Голос Ельцина:

«Россияне! Что я вам хочу сказать…»

— О, так это ж я!

Вдруг слышится радостный собачий лай.

— Маркедон! Маркедон!

Лай становится радостнее и заливистее.

Женский голос:

«Геня! Где ты?!»

— Соня!!! Сонечка!

— Куда ты, мать твою! Проскочили! В девяносто девятый давай!

— Да пошёл ты…

Голос Брежнева:

«Дорогие товарищи! Позвольте мне открыть очередное заседание XXVI съезда нашей компартии…»

Голос Хрущёва:

«Я могу со всей ответственностью заявить, что поколение восьмидесятых будет жить при коммунизме…»

Голос с грузинским акцентом:

«А теперь послущаем, товарищи, щто нам скажит товарищ Жюков?…»

Картавый голос:

«Дорогие товарищи! Социалистическая революция, о которой столько говорили большевики, свершилась!»

… «Мы, Николай Вторый, Божьей милостью царь всея Руси»…

Эх, Русь, снова понесло тебя… Где остановит?

Сентябрь 1998 г. — март 2001 г.