Елена Лактионова: Комната счастья (стихотворения)

У меня есть звезда.

Где-то там, высоко-высоко,

среди мириад других звезд —

есть моязвезда.

Порой она горит так ослепительно ярко,

так сильно,

и путь мой освещен и ясен, —

только знай шагай.

И тогда моя душа полна восторга и радости,

питаясь космической энергией излучения

моей звезды, –

и шагается так легко:

Там.

Туда.

Все правильно.

Но порой тучи закрывают мою звезду

так плотно и непроницаемо,

что я теряю ориентиры,

и начинаю спотыкаться,

и блуждать в потемках,

и идти совсем не в ту сторону.

И вообще могу забрести черт-те куда.

Но все-таки я знаю,

что где-то там, за плотными тучами,

непременно горит, существует

моя звезда,

которая вытащит меня,

что бы со мной ни случилось.

И даже если я падаю в глубокую яму –

в переломах, синяках и ушибах –

ничего, я выкарабкаюсь —

я упрямая.

Только тыне падай,

МОЯ ЗВЕЗДА!

Люди!

Не ждите, когда я умру –

вы мне нужны

сейчас.

Отсекаешь лишнее:

чуждое, мелкое, суетное, ложное, ненужное.

Оставляешь главное:

важное, необходимое, близкое, любимое –

то, что выспоришь у жизни,

и без чего – никак.

Творишь свою

судьбу.

Есть прекрасное средство

от ожога крапивы:

забыть о нём.

Если бы так же легко

можно было избавиться

от жжения

стыда!

Не боги

обжигают только обыкновенные

горшки.

Чтобы обжечь Прекрасный Горшок –

нужно быть

богом.

Я смотрю на дорогу

из окна вагона.

Вслед за поездом

разматывается клубок

моих мыслей.

Они длиною

в сотни тысяч километров.

Самый верный способ

избежать старческих

болезней –

умереть молодым.

Твои глаза

как два значка

«Поговори со мной».

Ты мне еще не говорил, что страдаешь, –

я это поняла по твоим глазам.

Я еще не знала, что внутри тебя – бездна, –

я ее почувствовала, как чувствуют высоту.

Мы еще ничего не сказали друг другу,

но я уже тогда понимала тебя.

Мной внутренний локатор запеленговал тебя

и подал сигнал: «Здесь!»

При встречах с тобой

я боюсь поднять на тебя глаза:

ведь они выдадут меня с головой.

Но если я совсем

стану избегать твоего взгляда,

ты снова заподозришь неладное:

«Что-то тут не то…»

Очень трудное положение.

Замираешь, увидя меня.

Косишь глазом, отслеживая.

Слушаешь с преувеличенным вниманием.

Стараешься перехватить мой взгляд,

случайно коснуться.

Оглядываешься на меня, уходящую…

Делаешь всё, чтобы мне понравиться.

Из кожи лезешь вон,

только бы я обратила на тебя внимание.

Все твои усилия мне милы, смешны

и… совершенно напрасны:

я сама давно люблю тебя.

Не могу по вечерам находиться в квартире одна.

Днем окна – это распахнутость мира.

Дверь – через нее можно уйти к людям.

Ночью окон нет,

а куда можно уйти в дверь ночью?

По углам тени – они пугают меня:

с каждой минутой они подступают ко мне

всё ближе и ближе.

Я не могу ждать, когда они раздавят меня.

Каждый вечер я кричу в телефонную трубку:

«Приходи ко мне, слышишь!

Пожалуйста, приходи!»

У меня была тайна – ты.

Долго жила ею,

полюбила как тайну.

Теперь мне нет необходимости

скрывать свои чувства: они открыты.

Я счастлива.

Но у меня будто отняли что-то —

мою тайну.

И от этого немного грустно.

Что сказать мне тебе

в прокуренную трубку,

ощущая плечом

холод стеклянной двери?

Какая нелепость:

металл и стекло —

и твой голос, ласкающий ушные перепонки;

тяжесть эбонитовой трубки –

и легкость парения над ночным городом;

дождь и ветер –

и тепло, выходящее из трубки

прямо в мою душу.

Где я была –

в ящике с механизмами,