Антон Твердов - Нет жизни никакой

Брюнет в красной косоворотке, некоторое время исподлобья рассматривавший незваных гостей, заложил руки в карманы и проговорил полувопросительно:

— Сами, значит, пожаловали?

— Сами, — согласился Никита. — А позвольте узнать, где это мы?

Брюнет недобро усмехнулся.

— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть на самом деле, мистер шпион, — сказал он. — Вы прекрасно знаете, где находитесь. Иначе бы вас тут не было.

Несколько секунд Никита пытался проникнуться логикой высказывания, но это ему не удалось. Пока он раздумывал над тем, что ответить брюнету, в разговор вступил полуцутик Г-гы-ы, который не имел привычки раздумывать над чем-то вообще и над своими словами в частности.

— Ты чего мне лепишь? — выкрикнул Г-гы-ы, отпуская ногу Никиты и выходя на свет из своего убежища. — Ты кто такой вообще, придурок?

— И это вам наверняка известно, — все так же загадочно высказался брюнет. — Ну, уж если вам угодно играть игру, то, пожалуй, скажу. Я — Олег Кошевой. А вот он…

Вперед выступил еще один брюнет — очень похожий на первого и точно так же одетый. И выражение лица у обоих брюнетов было одинаковым — собранное, волевое и целеустремленное, как у человека, которого внезапно застал в общественном транспорте приступ диареи.

— А вот он, — продолжал говоривший. — Тоже Олег Кошевой. Только — Олег Кошевой-младший. Если присмотреться, можно заметить, что он несколько уступает мне в размерах.

Никита присмотрелся и согласно кивнул. Потом вдруг спохватился.

— Это какой Кошевой? — спросил он, смотря то на одного брюнета, то на другого. — Тот самый, что ли?

— Тот самый, — хором подтвердили брюнеты.

— А ты что — их знаешь? — удивился полуцутик.

— У нас на Земле их все знают, — сказал Никита. — Подпольщики, борцы с фашистской Германией, с оккупантами. Члены организации «Молодая гвардия». Я кино видел в детстве. И книжку, кажется, читал. И еще в газете читал, что в книжке и в кино все — не выдумка, а как было на самом деле. То есть — правда. Очень приятно познакомиться, — с чувством проговорил Никита, шагнув навстречу брюнетам.

Однако те руки из карманов брюк не вынули, и протянутая ладонь Никиты неловко зависла в воздухе.

— Приятно сознавать, что враг отдает себе отчет в том, какие противники ему противостоят, — проговорил Кошевой, презрительно глядя на Никиту. — Фильмы про нас снимают и книги пишут. Но ничего. Нашу «Молодую гвардию» раскрыть не удастся никому.

— Ты чего? — нахмурился Никита, зачем-то вытирая правую руку о бедро. — Какие мы тебе враги? Ты с фашистами боролся, вот и борись. А я — коренной русский. У меня прадеда Иваном звали.

— Мы с фашистами не боролись! — в один голос заявили оба Кошевых. — Мы с ними — боремся! И по сей день. Потому что коричневая угроза еще не умерла! Война еще не закончена.

— Это он правильно говорит, — обратился Никита к полуцутику. — В Москве, говорят, бритоголовых фашистов до хрена.

Кошевой-младший испуганно вскрикнул. Кошевой старший хоть и побледнел, но криво усмехнулся и сказал:

— Дезинформация! Гитлеру никогда не взять Москву! Русский народ под руководством вождя Иосифа Виссарионовича Сталина непобедим!

— Народ и армия едины! — дрожащим голосом добавил Кошевой-младший.

— При чем здесь Гитлер? — в свою очередь удивился Никита. — Усатому давно того… кирдык.

— Это ты про какого усатого говоришь? — подозрительно нахмурился Кошевой. — Усы, они, знаешь, разные бывают…

— Я больше не могу! — завопил вдруг полуцутик. — Хватит загадками говорить! Ни черта не понимаю в ваших разговорах! Мне только одно ясно — эти кренделя чернявые нас с тобой, Никита, за каких-то шпионов принимают. И вообще — странные они какие-то… И что они делают в Пятьдесят Восьмом Загробном?

— Они подпольщиками были в мире живых, — объяснил Г-гы-ы Никита. — Но их фашисты… то есть… э-э… нехорошие люди такие… замучили зверски. Они оказались в Загробных Мирах и по инерции продолжают свою деятельность. Только в одном вопросе разобраться не могу — почему их двое? Насколько я помню, Олег Кошевой один был. Никаких младших братьев у него не было.

— А он и не младший брат мне, — угрюмо проговорил Кошевой. — Я такого не говорил. Он тоже — Олег Кошевой. Нас двое. Но я побольше, а он поменьше. Потому он и младший.

— Пургу какую-то гонит, — усмехнулся Никита.

— Да почему, — пожал плечами полуцутик. — Как раз с этим все понятно. Люди настолько увлечены были на Земле своей деятельностью, что и после смерти не изменились. Делают то же, что и тогда, когда были живыми. Это бывает вообще-то…