Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Шанс, что ты убьешь его сама, очень велик, – предупредил Арчи.

– Дай сюда, – рявкнула она. – Я справлюсь.

Я не видел, что она делала со скальпелем. И больше не чувствовал своего тела – ничего, кроме огня, сжигающего руку. Но увидел, как она поднесла мою руку к своим губам, в точности, как охотница. Из раны текла свежая кровь. Она прижалась к ране губами.

Я снова закричал, не сумев удержаться. Казалось, она тянет огонь в моей руке обратно к пальцу.

– Эдит, – предостерегающе сказал Арчи.

Она как будто не слышала, по-прежнему присосавшись к моей руке. Огонь метался по ней вверх-вниз, по руке как будто водили пилой. С моих стиснутых губ срывались стоны.

– Эдит! – крикнул Арчи. – Смотри!

– Что такое, Арчи? – спросила Карин.

Взметнувшаяся рука Арчи ударила Эдит по щеке.

– Стой, Эдит! Прекрати сейчас же!

Она уронила мою руку и уставилась на Арчи огромными, на пол-лица, глазами. Потом схватила ртом воздух.

– Арчи! – рявкнула Карин.

– Слишком поздно, – сказал Арчи. – Мы опоздали.

– Ты видишь? – понизив голос, спросила Карин.

– В будущем осталось только два пути, Карин. Или он выживет, как один из нас, или Эдит убьет его, пытаясь этому помешать.

– Нет… – простонала Эдит.

Карин молчала. То, что вонзалось мне в голову, замедлило движения.

Эдит приблизила лицо к моему лицу. Поцеловала меня в веки, щеки и губы.

– Прости меня! Я так виновата!

– Зачем тянуть? – возмутился Арчи. – Карин?..

– Арчи, я дала клятву.

– А я нет, – отрезал он.

– Стоп, стоп! – вскинув голову, вмешалась Эдит. – Он заслужил выбор.

Ее губы коснулись моего уха. Я стиснул зубы, сдерживая стоны, и напряг слух.

– Бо, я не стану принимать это решение за тебя. Не отниму у тебя это право. И я все пойму – поверь мне, Бо. Если ты не хочешь такой жизни, я не заставлю тебя. Я с уважением приму твое желание. Да, это страшный выбор. Если бы я могла, я предложила бы тебе другой. Я умерла бы, если бы этим могла вернуть тебе жизнь… – она осеклась. – Но это зависит не от меня. Я ничего не могу – только прекратить боль. Если ты этого хочешь. Тебе незачем становиться… таким. Я могу отпустить тебя – если ты этого хочешь, – она, кажется, снова всхлипнула. – Скажи мне, чего ты хочешь, Бо. Что бы это ни было.

– Ты, – выговорил я. – Только ты.

– Ты уверен? – прошептала она.

Я застонал. Жаркие пальцы огня достигли моей груди.

– Да, – я закашлялся. – Просто… позволь мне… остаться с тобой.

– С дороги, Эдит! – рявкнул Арчи.

Ее голос хлестнул его, как хлыстом.

– Я тоже не давала никаких клятв!

Ее лицо возникло возле моей шеи, и хотя я не чувствовал ничего, кроме обжигающего пламени, я услышал тихий хруст, с которым ее зубы впились в мое тело.

В конце концов я передумал.

Огонь, сжигающий руку, – это еще терпимо, хоть такой сильной боли я раньше никогда не чувствовал. Но она не шла ни в какое сравнение с болью, когда горело все тело.

Я умолял Эдит остановиться. Уверял, что именно этого я хочу. Чтобы жжение прекратилось. И больше ничего.

Я слышал, как Арчи доказывал ей, что все так говорят, и напоминал, как она сама просила Карин убить ее. И добавлял, что считается только мое первое решение.

Помню, как в какой-то момент я заорал на него и велел заткнуться.

Кажется, он извинился.

Но обращать внимание на то, что происходило снаружи, вне охватившего меня огня, было трудно. Они куда-то перенесли меня. Похоже, на полу в луже крови и рвоты я пролежал довольно долго, но судить трудно – возможно, прошло всего несколько минут. Иногда Карин что-то говорила, и мне казалось, что проходили годы, прежде чем Арчи отвечал ей. А может, это просто мой огонь превратил секунды в годы.

Потом кто-то поднял и понес меня. Еще одну секунду длиною в год я видел солнце – оно показалось мне бледным и холодным. И вдруг стало темно. Темнота окружала меня очень долго.

Я по-прежнему видел Эдит. Она обнимала меня, смотрела мне в глаза, гладила по щеке. Арчи тоже был рядом. Кажется, придерживал мои ноги.

Когда я надрывался от крика, Эдит снова начинала извиняться. Я старался не кричать. Это все равно не помогало. Облегчение не приходило, лучше не становилось. Огню было плевать, что со мной. Он просто горел.

Иногда мне удавалось сфокусировать взгляд, и я видел, как тусклые огни скользят по лицу Эдит, хотя вокруг ее головы все было черно. Кроме ее и моего голоса, слышался низкий, рокочущий звук. Иногда он усиливался, а потом снова затихал.