Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

Я понял, что лежал на заднем сиденье черной машины, только когда она остановилась. Как открылась дверца, я не слышал, но внезапная вспышка света ослепила меня. Наверное, я отпрянул, потому что Эдит заворковала мне на ухо:

– Мы остановились заправить машину. Еще немного – и мы будем дома, Бо. Ты молодец, хорошо держишься. Скоро все кончится. Пожалуйста, прости меня.

Я не чувствовал ее ладони на своей щеке – она должна быть холодной, а теперь перестала холодить. Попытался дотянуться до нее, но не мог определить, где мои конечности и что с ними происходит. Кажется, я начал метаться, но Эдит и Арчи удержали меня. Эдит догадалась, что мне нужно, схватила мою руку и прижала к губам. Жаль, что я этого не почувствовал. Я пробовал сжать ее руку, но не знал, как заставить мышцы работать и не ощущал их. Может, у меня даже что-то получилось. Эдит не пыталась вырваться.

Стемнело. В конце концов лицо Эдит скрылось из виду. В машине царила кромешная тьма – все равно, держал я глаза закрытыми или открывал их. Я запаниковал. Из-за огня я как будто попал в камеру сенсорной депривации, не чувствовал ничего, кроме боли, – ни сиденья подо мной, ни Арчи, державшего меня за ноги, ни Эдит, прижимавшей к себе мою голову и руки. Я остался один на один с жжением и ужаснулся.

Не знаю, что мне удалось прохрипеть – голос совсем пропал, то ли был сорван от бесконечных воплей, то ли его сжег огонь, – но Эдит снова зашептала мне на ухо:

– Я здесь, Бо. Ты не один. Я тебя не оставлю. Я всегда буду рядом. Слушай мой голос. Я здесь, с тобой…

Ее голос успокаивал меня, прогонял если не боль, то панику. Я слушал, дыша часто и неглубоко, чтобы ничего не пропустить. Жжение не ослабевало, только усиливалось, но я к нему уже притерпелся. Да, кроме него, я больше ничего не чувствовал, но думать мог не только о нем.

– Я никогда не желала тебе такой судьбы, Бо, – продолжала Эдит. – И отдала бы что угодно, лишь бы отвести ее. Я наделала столько ошибок! Мне надо было в первый же день бежать от тебя как можно дальше. Напрасно я тогда вернулась. Я сломала тебе жизнь, отняла у тебя все… – Кажется, она снова начала всхлипывать.

– Нет, – попытался выговорить я, но так и не понял, получилось ли у меня хотя бы это короткое слово.

– Времени прошло уже немало, он наверняка запомнит это, – негромко заметил Арчи.

– Надеюсь, – голос Эдит дрогнул.

– Я вот о чем: можно потратить время с пользой. Он еще слишком многого не знает.

– Да-да, ты прав. – Она вздохнула. – С чего начать?

– Можно объяснить про жажду, – предложил Арчи. – Для меня это было самым трудным, когда я очнулся. А мы возлагаем на него большие надежды.

Эдит ответила ему так, будто выплевывала слова сквозь зубы:

– Я не стану предъявлять ему никаких требований. Эту судьбу он не выбирал. Он вправе стать тем, кем захочет.

– Ха! – отозвался Арчи. – Ты же его знаешь, Эдит. Меньшим он не удовлетворится. Понимаешь? С ним все будет в порядке.

Эдит молчала, настраиваясь на видения Арчи. Я понимал, почему она молчит, но это означало, что я снова остался наедине с огнем и запаниковал.

– Я здесь, Бо, здесь. Не бойся. – Она тяжело вздохнула. – Я продолжу. Мне надо многое объяснить тебе. И первым делом – вот что: когда все пройдет, когда ты станешь… новым, поначалу ты будешь не таким, как я. Быть молодым вампиром означает свыкаться с определенными обстоятельствами, и труднее всего будет приспособиться к жажде. Жажду ты будешь испытывать постоянно. На первых порах ты не сможешь думать ни о чем другом. Это продлится год, может, два. У всех по-разному. А когда все кончится, я возьму тебя с собой на охоту. Ты ведь хотел увидеть ее, да? Позовем с собой Элинор, чтобы ты посмотрел на нее в образе медведя… – Она коротко рассмеялась, смешок получился сдавленным. – Если ты решишь… если захочешь жить так, как мы, будет нелегко. Особенно поначалу. Может, даже слишком трудно, и я это пойму. Все мы поймем. Если захочешь испробовать мой способ, я буду рядом и подскажу, кто из людей заслуживает подобной участи. Возможны варианты. В общем, все будет так, как ты захочешь. А если… ты не захочешь, чтобы я была рядом, я тоже это пойму, Бо. И клянусь, я не буду следить за тобой, если ты запретишь…

– Нет, – прохрипел я. На этот раз я услышал себя и понял, что сумел выговорить слово.

– Пока что тебе незачем принимать решения. Времени предостаточно. Просто знай: я приму любое твое решение, каким бы оно ни было. – Она снова тяжело вздохнула. – Пожалуй, стоит предупредить тебя насчет глаз. Твои глаза уже не будут голубыми, – она снова всхлипнула. – Но не пугайся, когда увидишь их. Такими блестящими они останутся не надолго.