Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

Эдвард обошел вокруг машины, открыл дверцу и подал мне руку.

Я упрямо сидела на месте, скрестив руки на груди, и втайне злорадствовала. На стоянке было полно народу в вечерних нарядах. При таком множестве свидетелей Эдвард вряд ли отважится вытащить меня из машины силой, как сделал бы, будь мы здесь одни.

Он вздохнул.

– Когда тебя убивают, тебе не занимать смелости, но стоит только завести речь о танцах… – он покачал головой.

Я судорожно сглотнула. Танцы.

– Белла, навредить тебе я не позволю никому, даже тебе самой. И обещаю не отходить от тебя ни на шаг.

От этой мысли мне вдруг заметно полегчало. Он понял это по моему лицу.

– Вот видишь, – мягко добавил он, – все не так уж плохо, – он наклонился и обхватил одной рукой мою талию. Я взялась за его другую руку, и он поднял меня с сиденья и вынес из машины.

Он крепко обнимал и поддерживал меня, пока я ковыляла до школы.

В Финиксе выпускные балы проводят в бальных залах отелей, а здесь – в школьном спортзале, вероятно, единственном достаточно просторном и подходящем для танцев помещении во всем городе. Когда мы вошли, я невольно хихикнула: все стены спортзала разукрасили арками из воздушных шариков и перевитыми гирляндами из бумажных цветов в пастельных тонах.

– Прямо как декорации к фильму ужасов, – фыркнула я.

– Что ж… – невнятно отозвался Эдвард, пока мы тащились до стола с билетами. Почти весь мой вес он взял на себя, но переставлять ноги все равно приходилось мне самой. – Вампиров здесь более чем достаточно.

Я взглянула в сторону зала, где в самой середине было оставлено свободное пространство для двух грациозно двигающихся пар. Остальные танцующие жались к стенам, чтобы не мешать им, никто не решался подойти поближе и позориться рядом с таким великолепием. Эмметт и Джаспер в классических смокингах выглядели внушительно и безупречно. Элис блистала в черном атласном платье с большими треугольными вырезами, обнажающими ее белоснежную кожу. А Розали смотрелась как… Розали. То есть бесподобно. Ярко-алое платье с открытой спиной плотно облегало ее до самых икр, а ниже расходилось широким шлейфом, и вырез был под стать остальному наряду – острым и глубоким, до самой талии. Мне стало жаль остальных присутствующих девушек, в том числе и себя.

– Хочешь, я запру двери, чтобы вы расправились с доверчивыми горожанами? – прошептала я.

– А на чью сторону встанешь ты? – взгляд был испытующим.

– Вампиров, конечно.

Он невольно улыбнулся.

– На все готова, лишь бы не танцевать.

– Да, на все.

Эдвард купил нам обоим билеты и развернул меня в сторону зала. Я повисла на его руке, еле волоча ноги.

– Мы здесь до конца бала, – предупредил он.

Наконец он отбуксировал меня туда, где красиво кружились его братья и сестры – в стиле, совсем не соответствующем времени и музыке. Я с ужасом таращилась на них.

– Эдвард… – из моего пересохшего горла вырвался только скрип. – Честное слово, я не умею танцевать!

В моей груди взметнулась паника.

– Да не бойся ты, глупая, – шепотом ответил он. – Зато я умею, – он закинул мои руки к себе на шею, приподнял меня над полом и поставил к себе на ступни.

И мы тоже закружились, как остальные.

– Мне как будто пять лет, – засмеялась я, повальсировав минут пять без малейших усилий.

– По виду не скажешь, – негромко отозвался он и на секунду притянул меня ближе, так что мои ноги какое-то время болтались над полом.

Кружась, Элис перехватила мой взгляд и ободряюще улыбнулась, я ответила ей улыбкой. И с удивлением поняла, что танцевать мне и вправду нравится… немножко.

– Да, в самом деле неплохо, – согласилась я.

Но Эдвард, не слушая меня, смотрел в сторону двери, и его лицо было сердитым.

– Что такое? – спросила я. Сбитая с толку кружением, я не сразу поняла, куда смотрит Эдвард, но наконец увидела то, что его встревожило. К нам через весь зал направлялся Джейкоб Блэк – не в смокинге, а в белой рубашке с длинными рукавами и галстуке, с гладко зачесанными и собранными в привычный хвост волосами.

Когда прошло первое потрясение, я невольно посочувствовала Джейкобу. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке, и это чувство было мучительным. Наши взгляды встретились, его лицо стало виноватым.

Эдвард еле слышно зарычал.

– Веди себя прилично! – прошипела я.

Он язвительно сообщил:

– Ему вздумалось поболтать с тобой.

В этот момент Джейкоб приблизился к нам, и стеснение вперемешку с раскаянием еще отчетливее проступили на его лице.