Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Неужели ты так и не попросишь Эдварда найти меня? – подсказал он.

– Нет! – прохрипела я. – Нет, Эдвард, не вздумай… – что-то с силой впечаталось в мое лицо, отбросив меня назад, к битым зеркалам.

Сквозь боль в ноге я ощутила, как в голову впиваются осколки. А потом какая-то теплая влага стала с пугающей скоростью пропитывать мои волосы. Я чувствовала, как от нее промокает рубашка на плече, слышала, как эта влага капает на доски пола. От ее запаха мой желудок скрутило.

Тошнота и головокружение обрушились на меня, но вдруг я увидела то, что стало для меня последним лучом надежды. В глазах охотника, прежде просто внимательных, вспыхнула безудержная жажда. Кровь, которая расплывалась малиновым пятном по моей белой рубашке и растекалась лужей по полу, пробудила в нем голод, сводящий с ума. Какими бы ни были его первоначальные намерения, больше он ждать не мог.

Пусть все случится как можно быстрее – вот и все, на что я надеялась, когда от потери крови сознание начало ускользать от меня. Веки отяжелели, глаза закрывались.

Как сквозь толщу воды, я услышала последний рык охотника. Поле зрения перед глазами сузилось, превратилось в два глубоких туннеля, в конце которых я видела надвигающуюся на меня черную тень. Последним усилием я инстинктивно прикрыла ладонью лицо, зажмурилась и потеряла сознание.

Уплывая в беспамятство, я видела сон.

В этом сновидении я плыла под темной водой и слышала лучший звук, какой только могла себе представить – прекрасный, ободряющий и в то же время наводящий ужас. Это было другое рычание – еще более гулкое, неистовое, исполненное ярости.

Резкая боль, пронзившая поднятую руку, чуть не выбросила меня из-под воды, но найти путь обратно и открыть глаза мне уже не хватило сил.

А потом я поняла, что умерла.

Потому что сквозь тяжелую воду я услышала, как ангел зовет меня по имени, призывает в единственный рай, о котором я мечтала.

– Нет, Белла, нет! – ангельский голос звенел от ужаса.

Кроме этих желанных звуков, я слышала шум – жуткую какофонию, от которой всеми силами отмахивался мой разум: яростный грохот, душераздирающий треск и пронзительный визг, который вдруг оборвался…

Я старалась слушать только голос ангела.

– Белла, прошу тебя! Белла, послушай меня, пожалуйста, Белла, прошу! – молил он.

«Хорошо, – хотела ответить я, – конечно». Но не знала, есть ли у меня губы.

– Карлайл! – закричал ангел с мукой в бесподобном голосе. – Белла, Белла, умоляю, нет, нет! – и ангел заплакал навзрыд.

Ангелы не плачут, это неправильно. Я попыталась отыскать его, сказать, что все в порядке, но вода была так глубока, ее гнет был настолько тяжелым, что я не могла дышать.

Что-то вдавилось мне в голову. Было больно. Вместе с этой болью, прорвавшейся ко мне сквозь мрак, явилась и другая, гораздо сильнее. Я вскрикнула, выскочила на поверхность черных вод и схватила ртом воздух.

– Белла! – закричал ангел.

– У нее кровопотеря, но рана на голове неглубокая, – известил меня спокойный голос. – Осторожнее с ногой – она сломана.

Свирепый вой сорвался с губ ангела и затих.

Что-то острое впилось мне в бок. Нет, это не рай. Для рая здесь слишком много боли.

– И несколько ребер, кажется, тоже, – продолжал методично перечислять голос.

Но острая боль в боку постепенно утихала. Зато появилась новая – жгучая боль в руке, затмившая все прочие ощущения.

Кто-то жег меня.

– Эдвард… – я попыталась сказать ему об этом, но голос не слушался, был тяжелым и медлительным. Я не понимала сама себя.

– Белла, все будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.

– Эдвард… – я повторила попытку. Голос прозвучал отчетливее.

– Да, я здесь.

– Больно, – всхлипнула я.

– Знаю, Белла, знаю, – и встревоженно спросил, обращаясь уже не ко мне: – Неужели ничего нельзя сделать?

– Мою сумку, пожалуйста… Задержи дыхание, Элис, будет легче, – пообещал Карлайл.

– Элис? – простонала я.

– Элис здесь. Она знала, где искать тебя.

– Руку больно, – попыталась объяснить я.

– Знаю, Белла. Карлайл даст тебе что-нибудь, и все пройдет.

– Рука горит! – выкрикнула я, наконец стряхнув с себя обрывки темноты, и открыла глаза. Лицо Эдварда я не увидела, что-то темное и горячее заволакивало глаза. Почему никто не замечает огонь и не тушит его?

– Белла? – голос стал испуганным.

– Огонь! Потушите огонь! – выкрикнула я. Руку по-прежнему жгло.

– Карлайл, ее рука!