Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

Экран телевизора погас.

Я медленно обернулась. Он стоял возле аварийного выхода так неподвижно, что поначалу я не заметила его. В руках он держал пульт дистанционного управления. Долгую минуту мы смотрели друг на друга, потом он улыбнулся.

Он направился в мою сторону, прошел довольно близко и положил пульт рядом с видеомагнитофоном. Я настороженно повернулась, наблюдая за ним.

– Извини, Белла. Но ведь так даже лучше – не пришлось впутывать твою маму, верно? – Голос звучал любезно и добродушно.

Внезапно до меня дошло: мама в безопасности. Она по-прежнему во Флориде. Моего сообщения она не получала. Темно-красные глаза на неестественно бледном лице не пугали ее неподвижным взглядом. Ей ничто не угрожает.

– Да, – выговорила я, не скрывая облегчения.

– Ты, похоже, не сердишься на меня за обман.

– Нет. – Мысль о том, что маме ничто не грозит, придала мне храбрости. Какая теперь разница? Скоро все будет кончено. Чарли и мама не пострадают, им нечего бояться. Стало так легко, что закружилась голова. Только здравый смысл предостерегал, что я близка к нервному срыву.

– Странно… Ты говоришь правду. – Темные глаза с интересом оценивали меня. Их радужка стала почти черной, только по краям сохранился тонкий рубиновый ободок. Глаза цвета жажды. – Твоему странному клану надо отдать должное: вы, люди, способны вызвать любопытство. Пожалуй, я был бы не прочь понаблюдать за вами. Поразительно, насколько у некоторых из вас отсутствует страх за свою шкуру.

Он стоял на расстоянии нескольких шагов, скрестив руки на груди, и с любопытством разглядывал меня. Как ни странно, лицо и поза не выражали угрозы. Внешность самая обычная, ничего примечательного – разве что бледность и круги под глазами, к которым я уже привыкла. Он был в голубой рубашке с длинными рукавами и потертых синих джинсах.

– Наверное, хочешь сказать, что твой парень отомстит за тебя? – спросил он, как мне показалось, с надеждой.

– Вряд ли. По крайней мере, я просила его не делать этого.

– И что он ответил?

– Не знаю. – С этим учтивым охотником было на удивление легко разговаривать. – Я написала ему это в письме.

– Как романтично – прощальное письмо. Думаешь, он исполнит твою просьбу? – Голос стал чуть резче, вежливость оказалась подпорчена сарказмом.

– Надеюсь.

– Хм-м. Ну, значит, наши надежды не совпадают. Видишь ли, я нашел тебя слишком легко и быстро и немного разочарован. Честно говоря, мне просто повезло.

Я молча ждала продолжения.

– Когда Виктории не удалось подобраться к твоему отцу, я велел ей разузнать как можно больше о тебе. Какой смысл гоняться за тобой по всему свету, когда можно спокойно дождаться тебя в том месте, которое я назначу сам? Побеседовав с Викторией, я решил отправиться в Финикс и нанести визит твоей матери. Я же слышал – ты говорила, что уезжаешь домой. Сначала я решил, что ты сказала это для отвода глаз, но потом задумался. Порой люди донельзя предсказуемы, они предпочитают бывать в знакомых местах, где чувствуют себя в безопасности. Идеальная уловка – отправиться туда, где тебе ни в коем случае не следовало прятаться, в то самое место, куда, как ты во всеуслышание объявила, ты собралась уезжать!

Конечно, я сомневался, ведь это были всего лишь догадки. Обычно на охоте меня приводит к добыче интуиция, если угодно, шестое чувство. Добравшись до дома твоей матери, я прослушал твое сообщение и записал номер, с которого оно было отправлено, но, само собой, не знал, откуда ты звонила. Ты могла звонить хоть из Антарктиды, а для игры требовалось, чтобы ты находилась рядом.

А потом твой парень вылетел в Финикс. Естественно, Виктория следила за ним по моей просьбе: вести игру против такого множества соперников в одиночку я не собирался. Так я и понял, что мои надежды оправдались: ты все-таки здесь. Я был к этому готов и уже успел пересмотреть ваши очаровательные семейные видео. Оставалось только одно – устроить спектакль.

Как видишь, все очень просто. Надеюсь, насчет своего парня ты ошибаешься. Как его – Эдвард?

Я не ответила. Бравада уже выветривалась. Я чувствовала, что злорадствовать ему скоро надоест. В любом случае это злорадство предназначено не для меня: мало заслуги в том, чтобы справиться со мной, слабым человеком.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если я оставлю твоему Эдварду небольшое послание от себя?

Он отступил на шаг и дотронулся до цифровой видеокамеры размером с ладонь, тщательно закрепленной на аудиосистеме. Красный огонек указывал, что съемка уже ведется. Он поправил камеру, меняя угол. Я в ужасе следила за ним.